Мой потрясающий космос (сборник). Мария Аввакумова

Пинегу. Оказалось, самолёты перестали летать вовсе, а по реке… разве что на плотах. И вот я снова в Архангельске: дела сделаны, слова сказаны, а уезжать рано не хотелось. Звоню по телефонам бывшего городского экскурсионного бюро; приятно удивлена, что мне отвечают и даже вникают в мою просьбу. На второй день – звонок: да, нашлась одна группа, которая направляется на Пинегу, это паломники из Москвы. Едут на архангельский север по православным местам, в их планах и Сура. Меня могут присоединить к этой группе. Я, конечно, чуть не прыгаю от радости… Почему я рассказываю эту предысторию?.. И разве не могла я просто сесть на поезд и поехать, а там как повезёт?.. Во-первых, такой опыт у меня уже был.

      Во-вторых, времена сильно изменились, и не в лучшую сторону: ехать в одиночку сподручно разве что мужчине (забегая вперёд, скажу, что уже в этой поездке был моим словам наглядный пример: две паломницы, самостоятельно добравшись до Верколы, так и не нашли в большом селе ночлега – никто не пустил, спали под небом, благо погода в июле добрая.)

      В турфирме за три дня на Пинеге запросили такую неожиданную сумму, которой у меня не оказалось; занимать тоже не хотелось. И вот я пребывала в бестолковом раздумье: добираться своим ходом опасно, а с группой – накладно…

      На Севере есть поговорка: утро вечера мудрее. С тяжёлой головой ложусь спать и вижу вот такой, всё проясняющий, сон: словно бы бегу я по зимней широкой прямой дороге… шибко, весело бегу; и тут, справа, вижу дружную группу туристов. И далее мы уже поскакали все вместе, а я – впереди всех.

      О чём ещё думать после такого сна?! Ведь даже и возраст, и количество паломников оказалось, как в моём сне.

      Задним числом я поняла, что это сам отец Иоанн Сергиев дал мне руководство… Он ждал меня сюда, на Пинегу. Давно ждал. И отчего во мне такая уверенность, мне хочется объяснить. Ведь и в Суру меня издавна тянуло вовсе не случайно. Какое мне, девчонке в двадцать лет, дело до какой-то Суры! И жила я далеко-далеко от этих мест.

      Правда, родина моя – Верхняя Тойма – совсем по соседству: вот только миновать по бездорожной тайболе километров сто пятьдесят, что называется напрямки, с Северной Двины – на реку Пинегу. Да ещё то, застрявшее в моей памяти, что бабушка моя по маминой линии – с Пинеги.

      О. Иоанн Сергиев

      Пелагия Степановна Деснёва (Аввакумова) – мама М.Н. Аввакумовой

      Да ещё вот что: я давно заметила разительное сходство моей мамы-покойницы с распространёнными портретами Иоанна Кронштадтского – сурского батюшки Иоанна Сергиева: особенная, словно разбавленная молоком, голубоглазость, высоколобость, скуластость… А ещё и вот какое совпадение: в студенческие годы я как оглашенная, забыв про осторожность (ведь училась на отделении журналистики и должна была стать «подручной партии»), ездила по монастырям. Все три знаменитые обители, не закрытые на ту пору, видели меня, голодранку.

      Но я особенно стремилась на северо-запад, в Псково-Печорский и Пюхтицкий монастыри (один в Псковской области, другой – в Эстонии, недалеко от железнодорожной