По зарубкам Золотого демона. Алексей Васильевич Губарев

них далековато. Э-эх, все бы мировое простонародье бы вооружить этими уроками русской словесности!

      Вообще что-то подобное можно наблюдать когда, например, когда в устоявшейся рыбацкой компании появляется новичок абсолютно не умеющий ловить рыбу, одуревший от свежего воздуха и неожиданно напившись «вусмерть», парализуя окружающих этой своей неожиданной выходкой, при полнейшем отсутствии клева, все же вылавливает огромную рыбину, да еще и краснокнижную.

      Естественно, что разбросанные вдоль русла рыбаки, услышав «свару», бросили свое основное занятие. Некоторые просто наблюдали, чем все закончится, наиболее любопытные побросали на лед снасти и пошли к разгудевшемуся «табору». И затихающие смех и гомон новой порцией разносился над застывшей рекой.

      Прилагая неимоверные усилия, наш герой кое-как остановил эту канонаду. С трудом перекричав толпу, он объявил, что блюдо стремительно остывает.

      Все спохватились. Незамедлительно были откупорены две поллитровки, и началось пиршество. Настоящая яичница отработала более чем на «отлично», оставив после себя массу впечатлений и незабываемую память.

      Что касаемо веселой компании и «интересинки» нашего героя, то у них теперь традиция на рыбалке баловать себя настоящей яичницей, а приготовить ее почетное право принадлежит их «мастеру». И делает он это с жуткой «интересинкой».

      Губарев Алексей Васильевич

      Дездечадос (зд. Лишенцы)

      К своим двадцати семи ничего особенного из себя Владик не представлял. Он не был женат, любил бесцельно валяться на диване, пялясь в телевизор, удить в реке рыбу и неразлучно таскал с собой мечту мгновенного обогащения. Поверх этого незатейливого скарба у него была ещё одна сущая безделица – невостребованное высшее образование.

      Это был один из самых серых представителей разношерстной толпы провинциальных балбесов в потёртых джинсах, кургузом свитере и кепке, в поисках работы по десятому кругу отирающий отделы кадров десятка городских компаний и полутора сотен мошеннических контор, облепивших улицы города, как мухи бумажный абажур.

      С некоторого времени Владик невзлюбил свой город. Город, в котором не было врача-рентгенолога, работало два светофора, были разворованы и впоследствии превращены в развалины Помпеи сорок предприятий и сбежал в Англию губернатор, протеже президента.

      Виной тому, как ни странно, была кастрюля водоизмещением в четыре литра, облезлый бок которой украшали две сочные ягоды земляники и зеленый кленовый листок. Эта кастрюля, помнившая наваристые борщи на мозговых косточках и некогда баловавшая детство тушеной капустой с говядиной, давно была водворена под кухонный стол, где и пылилась, прозябая в глубочайшем забвении.

      Как и подавляющее большинство жителей, Владик с мамой от времён горбачёвской анархии и ельцинского бандитизма привыкли обходиться супами из пачек, сухарями, маргариновой дрянью «Покровское» и сублимированной китайской лапшой «Доширак», отчаянно