Бог играет в кости. Дмитрий Зимин

уж я-то знаю! Как можно быстрее!

      – Я мог бы поработать сам…

      – Нет! Пусть этим займется Удильщик, у него получится лучше.

      – Как скажете, хозяин.

      Предвкушение мести успокоило окончательно. Теперь можно лететь. Кстати! В самолете ждут особенные бортпроводницы… Повеселев, Траск потянулся к бару и достал пакетик соленых орешков. Зашуршал упаковкой, осыпая солью рубашку, брюки и коврик под ногами, и на время выбросил Деметру из головы.

      Глава 3

      ИЛЬЯ ВОРОНЦОВ, МОСКВА.

      …Таким сказочным идиотом я не чувствовал себя никогда. Мерфи выскочил за дверь и… исчез. Испарился, как Гудини из стеклянного бака. Утек сквозь пальцы.

      Пока я ворочался на полу, как перевернутая черепаха, стараясь переждать боль в плече… Сцепив зубы, чтобы не заорать, не завыть в голос… Чуть не окочурился, ей богу. Два года прошло, а она все болит. Доктора говорят – невроз. В гробу я видал такие неврозы… Лежал, потел, как мышь, и никак не мог подняться на ноги…

      Рядом хрипел конвойный. Лицо у него было багровое, как при апоплексическом ударе. Пока вызвал к нему помощь…

      Секунды уходили, я представлял, как Мерфи бежит к выходу, как дежурные вскидывают автоматы…

      И в самом деле выстрел! Правда, из табельного…

      …Открытое окно обнаружили быстро. Как он угадал, что именно здесь разболтался штырь? Повезло? Не мог же Мерфи знать об этом заранее?

      Пока организовали погоню…

      А потом – это дикое, невозможное в природе падение статуи с крыши Большого. Специалисты сказали – давний дефект, неравномерное распределение массы…

      Мерфи ушел легко и красиво, как колобок от глупого зайца. На вид – модный мальчик: тесный пиджачок, очечки, галстук-бабочка… Учитель. Английская поэзия, мать ее за ногу! Когда меня предупредили, что парень дерется в боях без правил – не поверил. Днем читать Шекспира восторженным барышням, а ночью – ломать ребра и отрывать уши? Даже когда он не очень правдоподобно смутился – не поверил. Не смог. Наручников не надел.

      И только увидев профессиональный удар… Я – идиот. Сказочный. Привык иметь дело с отечественными уркаганами, для которых понты – это всё. Они ж без татухи на груди и пяти золотых перстней себя голыми чувствуют. А ведь внешность обманчива, это все знают. Только забывают порой…

      – Илья Романович, можно к тебе?

      Я вскочил, по привычке вытянулся во фрунт, но тут же опомнился.

      – Разумеется, Константин Петрович. Милости просим.

      – Что, чувствуешь себя идиотом?

      – Не то слово. Повеситься бы…

      – Ты это брось. Лучше коньяку выпей.

      Я удивился. Чтобы шеф предлагал выпить прямо на рабочем месте?

      – Не переживай, Илья. Просто ты еще не привык. У тебя на войне как было? Или свой – или чужой. У нас всё гораздо заковыристей. – Кремлёв уселся в гостевое кресло, я рухнул в свое. – Убивают не в пример реже, но… – он развел