Океанский патруль. Книга вторая. Ветер с океана. Том 4. Валентин Пикуль

притянул к себе комель. Так и есть: на толстой коре вырублена марка: «X». Значит, он вышел прямо к вырубкам «Вяррио».

      Скоро послышался стук топоров и визг пил. Теппо Ориккайнен пошел быстрее. Голод и болотная сырость вечернего леса торопили его. Треск рушащихся на землю деревьев напомнил ему былое, когда он валил лес на хозяйских вырубках.

      А вот и сама делянка, где он ел гороховый суп и спал на тесных, загаженных клопами нарах, дыша тяжелым батрацким потом.

      На крыльцо вышла пожилая женщина, топая по ступеням подбитым деревом кеньгами, всмотрелась:

      – Никак это ты, Теппо?

      – Я, тетка Илмари. Узнала все-таки?

      – Узнала, хоть и состарился ты очень… Откуда?

      Капрал невесело отмахнулся от кухарки, вошел в дом.

      – Ну, – спросил, – остался еще лес в моей Суоми?

      – Рубят-рубят, а все не вырубят.

      – Да-а, тетка Илмари, да… Зато вот людей стало меньше. Пуля – не топор. Срубит – и щепок не останется. Да, тетка, да-а…

      – Позвать кого? – спросила кухарка.

      – А разве кто остался из прежних друзей.

      – Пришли недавно… Вот Анти Роутваара без руки, Вяйне Коскела, Пекка Ярвилайнен, Матти Сеплянен…

      – А ну-ка, позови их!

      Пришли лесорубы, сложили в угол свои тяжелые топоры, сели вдоль стены на лавку.

      – Хувяя пяйвяя, Теппо. Где же твои капральские погоны?

      – Я оставил их в тюремном каземате Петсамо.

      – Та-а-ак… Пришел получить вместо них топор?

      – Я, – ответил Ориккайнен, – если возьму топор, так буду рубить кого угодно, только не деревья!

      – Война закончилась, Теппо.

      – Она еще только начинается, дурни…

      – Кх… кха! – откашлялись лесорубы.

      Тетка Илмари, печально вздохнув, разлила по мискам похлебку, разрубила на ровные части «фанеру», оставшуюся от прошлых времен.

      – Садись и ты, Теппо!..

      Ориккайнен сел. Голова пошла кругом от одного только запаха вареной пищи.

      – Ух, ты! – сказал он. – Такая же, как в каземате!

      Жаром дышала раскаленная докрасна железная бочка, заменявшая печь. Лесорубы разделись до пояса, так что открылись шрамы и раны двух войн, и стали жадно есть.

      – Такая же, как в каземате, – согласился один лесоруб, – только в каземате за нее деньги не высчитывали.

      – Зато потом, – улыбнулся капрал, – чуть не высчитали за все сразу!

      Кухарка снова вздохнула:

      – Русские говорят: бережного бог бережет.

      – Помолчи, тетка…

      Когда миски были вычерпаны до дна, все пятеро легли на верхние нары, закурили горький табак с примесью листьев.

      – Ну, рассказывай, Теппо!..

      Кое-как, подбадриваемый кивками, кряхтеньем и поддакиванием, рассказал о себе. Помолчали. Захрустел лист газеты.

      – Читал?

      – Что?

      – О беженцах из Петсамо. Как их там немцы…

      Теппо сердито засопел носом:

      – Я это сам видел!

      – Та-а-ак… А про договор знаешь?

      – Слышал, но плохо знаю.

      Однорукий Анти Роутваара заговорил первым:

      – Дешево