Океанский патруль. Книга вторая. Ветер с океана. Том 4. Валентин Пикуль

этому ефрейтору – иная судьба, иной путь.

      – Хорошо, идите, – разрешил он.

      Скоро состоялся выпуск, и Мордвинову – единственному из всей школы – было присвоено звание лейтенанта.

      Да пробудится лесоруб!

      Дряхлая полуслепая лапландка, доживающая свой век на чародействе и гадании, сунула ему в руку кусок вынутой из печи каккоры.

      – Иди, – прошамкала она черным ввалившимся ртом. – Иди, только сторонись заходить в Туокалу, Ильвесярви и Юколу, – там одни проклятые саксолайнены!

      – Как же идти, если везде немцы? – спросил капрал.

      – А ты – по болотам, ты – по лесам, да сохранят тебя добрые духи…

      – Киитос, муммо! – И, сунув за пазуху приятно обжигающую живот каккару, Теппо Ориккайнен пошел на юг – все дальше и дальше.

      Подули теплые ветры – снег растаял. Держа лыжи под мышкой, он обходил деревни задворками. Гитлеровцы могли убить его как финна, шюцкоровцы – как изменника. Страшно, когда в родной стране не найти себе места!..

      Отряхивая с ветвей комья рыхлого снега, мирно и покойно шумели леса. Он шел на юг, и с каждым часом выпрямлялись корявые березы, стройнее становились сосны, глубже предательские болота. Идти по мшистым кочкам и гатям было трудно, капрал по пояс вымок в жидкой грязи.

      Вечером Теппо Ориккайнен встал коленями на камень и долго молился, прикладывая к груди большие, перевитые узлами вен руки. Листья осины трепетно дрожали над ним; старая ворона, склонив набок голову, внимательно следила за человеком.

      Капрал перестал молиться, и по его щеке медленно поползла большая слеза. Он вспомнил, как легко ему было тогда, в молодости, когда он сидел в пивной, играл на самодельной гармошке, а Лийса пела высоким чистым голосом; она пела о том, что на горе стоит дом, а под горой река, и по реке плывет лодка… Разве думал он тогда, что ему придется прятаться по болотам, а его Лийса станет подстилкой немецкого ефрейтора? Проклятая жизнь!..

      Он поднялся с колен и увидел, что далеко-далеко, среди сосен редкого леса, мерцает теплая точка костра. Капрал снял штаны, выжал их сильными руками, потом надел снова и пошел к людям. Огонь то пропадал из виду, то снова вспыхивал в отдалении, становясь все ближе и теплее.

      «Только бы не немцы! – думал он. – Сначала посмотрю…»

      Неслышными шагами подкрался к костру. Две молодые женщины сидели возле огня. На воткнутых в землю палках сушились авиационные комбинезоны и большие меховые сапоги. Лица женщин были усталы и черны от копоти. Одна из них поворачивала над огнем сучок с нанизанными на него грибами, другая смотрела на пламя.

      «Русские… Самолет их, наверное, подбили, и вот…»

      Под ногой хрустнул сучок, два пистолета сразу уставились в темноту:

      – Кто здесь?..

      Теппо Ориккайнен вяло опустился на кочку, сказал на корявом русском языке:

      – Не надо стрелять, нэйти… Вы русские, а я финн, между нами война кончилась, нэйти!..

      – Выбрасывай оружие!

      – У меня