В Иродовой бездне. Книга 2. Юрий Грачёв

и яснее называли ее заключенные, вошебойка. Каракулевый воротник пальто Левы после прожарки потрескался и стал ломаться, но Лева не жалел об этом: воротник был весь полон гнидами.

      Вши стали кусать меньше, а вот для отправления естественных надобностей заключенных перестали водить в уборную (раньше эта процедура осуществлялась дважды в сутки), а поставили прямо в камеру зловонную бочку – парашу. Новый порядок установился после того, как однажды на верхнем этаже тюрьмы от мороза лопнули трубы и нечистоты полились на заключенных, которые в этот момент находились в нижней уборной.

      Умывальника в камере не было, и арестант из кружки набирал воду в рот и лил ее себе на руки, намыливал руки, снова пускал изо рта струю воды и таким образом умывался. Леву давно мучила мысль, что он не служит ближним, не делает доброго. И вдруг его осенило. Юноша стал вставать раньше всех и, когда начинали умываться, уже стоял у параши, подавая из кружки всем на руки воду. Некоторые отказывались, но потом сокамерники привыкли к его помощи и благодарили за эту маленькую услугу.

      Это было очень маленькое дело – стоять у зловонной бочки и помогать людям умываться. Но и оно наполняло сердце Левы радостью. Он получил возможность хоть чем-нибудь да служить ближнему!

      Но пришел день, когда Леву выкликнули из камеры.

      – С вещами? – спросил он.

      – Да, с вещами, – раздалось ему в ответ.

      – Куда, зачем? Господи, Ты все знаешь. Да будет воля Твоя!

      Глава 8. Снова следствие

      «Помилуй меня, Боже! ибо человек хочет поглотить меня; нападая всякий день, теснит меня».

Пс. 52:2

      Леву вывели из тюрьмы и под усиленным конвоем повели в центр города, в ОГПУ. Там был произведен тщательный обыск, во время которого Лева молился об одном: чтобы Господь сохранил с ним Евангелие. И Евангелие не отобрали.

      Опять знакомые камеры. Вызвали на допрос.

      В кабинете следователя сидело несколько человек. Все они как бы сочувственно посмотрели на Леву.

      – Похудел ты, осунулся, слушай-ка…

      – Питание неважное в тюрьме, и воздуха нет, – сказал Лева.

      – Ну, а разве на прогулку вас не водят?

      – Да мы не просимся, – ответил Лева. – В тюрьме холодно, не топят, а снаружи совсем мороз – зима…

      – Да, морозы у нас в Сибири крепкие, – согласился следователь. – Вы первый год с ними знакомитесь?

      – Да, – ответил Лева. – у нас, в России, нет таких холодов. Здесь на морозе как будто дух захватывает…

      – Но зато у нас при морозе ветров нет, – голос следователя зазвучал тише, человечнее.

      В это время в комнату вошел высокий, статный военный. По тому, как все находившиеся в кабинете разом подтянулись, Лева догадался, что это начальник. (Кубики и ромбы, которые были тогда на обмундировании работников ОГПУ, Лева «читать» не умел.) Начальник внимательно посмотрел на Леву и сказал:

      – Мне просто хочется поговорить с вами по душам. Познакомился с вашим делом – и