Реинкарнация и…. Киселев Иванович Георгий

и то, как она рада видеть меня живехонького.

      Я слушал вполуха, отвечал невпопад, а сам думал: каково же ей приходится. Ни кола, ни двора. Ночует у того, кто приютит, а то и вовсе в подворотне. Счастья материнства не познала, а ведь не за горами старость. И так мне ее жалко стало, что возьми и брякни:

      – Ты, вот что, Надя, ты, поживи пока у меня, все равно хата пустует. Ключ как всегда, под ковриком.

      А Надя выпучила глазенки, на лице глупейшая улыбка и текут по нему слезы. Видно никто никогда вот так запросто, задаром не пускал в свою берлогу.

      А я гляжу и думаю: оба мы одинешеньки. Может, сроднимся и не такие еще старые, может, и детки появятся.

      И так я разволновался, что опять пот потек, а сердце тук-тук-тук, часто-часто бьется о грудь.

      – Ну, ты иди, устал я, – стал выпроваживать гостью. – Живи у меня сколько хочешь, только по кабакам больше не шастай и устройся на работу.

      У Нади глаза загорелись, чует: что-то происходит. Видит: она не Золушка, а я не принц, но какая разница. Нутром чует сказочный шанс стать Женой, Матерью, Человеком, хотя я ей еще ничего кроме жилья не предлагал.

      Впервые увидел ее с румянцем, честное слово, она еще хороша, только зубы не мешает вставить. Выпишусь и слеплю еще из тебя красавицу, Наденька!

      – Ну, так я пошла, Васенька?! – и от куда только мое имя знает?! Я и сам его из-за клички почти забыл.

      Стоит, скромненько топчется, никто не увидит в этой скромнице шлюху-дешевку. И я уверен, она не притворяется, сейчас она на самом деле такая.

      Глава 10

      Утром, после завтрака, пришел в гости Федька Косой с кучей новостей. Он поведал о смерти Цыгана в тот день, когда и я попал на больничную койку.

      Для меня это не новость, но пучил глаза удивлением, не признаваться же в убийстве. Кроме того я знал, что «замочил» только тело, а бессмертная душа Цыгана где-то ползает дождевым червем, искупает грехи, так скажем. И еще я начал новую жизнь, хоть и в старом теле, и как бы не в ответе за проделки в прошлой жизни.

      Косой рассказывал о знакомых «наркотах», о совершенно новом сногсшибательном зелье.

      – Хочешь попробовать? – искушал он. – Уступлю задешево. Кайф потрясный!

      Ух, как мне хотелось испробовать сладкого дурмана, как жаждал окунуться в грезы. Но я представил: уколюсь – мечты о новой семейной жизни продырявит шприц поганый и никогда у меня не будет деток. А как их желал! Во мне еще стойко сидела память о недолгом мышином счастье, а материнский инстинкт вбила в меня навсегда жизнь серенькой полевки.

      Одно представление о дозе окунуло в «ломку». Струился пот, руки тряслись, а сердце забилось часто, как мышиное.

      – Нет! – словно лез на амбразуру, отказался от призрачного счастья.

      Косой покрутил пальцем у виска:

      – Ты что, совсем свихнулся? Никогда не отказывался от дозы, а тут вдруг?! Ладно, отдаю даром!

      – Нет!

      Зенки Косого выпучило, казалось, вот-вот взорвутся удивлением.

      – Ты о реинкарнации слышал? – сам не знаю зачем взялся за секретную тему.

      Он пожал плечами.

      – О переселении