Резня на Сухаревском рынке. Андрей Добров

повернулся и пошел к выходу из зала.

      – Иван Федорович! – вдруг окликнул его майор.

      Скопин повернулся. Штепмель сидел, сгорбившись в луче света, лившегося из высокого окошка под потолком зала, похожий на обезьянку в мундире.

      – Вас, может быть, тоже перехватят.

      Скопин сглотнул. Он совершенно не думал о такой возможности.

      – И убьют, – продолжил майор. – Я хочу, чтобы вы знали: люди, оставшиеся здесь, рискуют своими жизнями не меньше вашего. Я говорю не о себе. Обо всех.

      – Да… конечно, – сказал Скопин.

      – Вы можете спасти их, если выполните задание. Или убить, если не выполните. Ваш плен или смерть означают плен или смерть всех наших людей в городе. Вам понятно?

      – Да, Фридрих Карлович.

      – Никакого героизма. Никаких попыток отбиться вместе, если на вас нападут. Я посылаю моих лучших людей на смерть, только чтобы вы выжили и спасли остальных. Вам это тоже понятно?

      – Понятно, господин майор.

      – Идите.

      Скопин вышел из зала под палящие лучи солнца и надел кепи. У ворот сидел на камне купец Косолапов.

      – Закончили? – спросил он.

      – Да.

      – Что, уезжаете?

      Скопин посмотрел на него молча и пошел в сторону навеса, под которым стояли казачьи лошади.

      – Ну-с, – сказал доктор Зиновьев, – извлекаем.

      Он аккуратно потянул вверх застывший воск и извлек неправильной формы длинный треугольник со множеством «веточек».

      – Ну, это лишнее, – Зиновьев аккуратно обламывал восковые «веточки». – Это у нас сосудики, а вот форма… Что скажете?

      Архипов подошел и посмотрел на слепок.

      – Странно. Не видел никогда такого клинка. Вы можете зарисовать его в натуральную величину?

      – Могу, – ответил доктор Зиновьев. – Но только художественной картины от меня не ждите. Просто положу на бумагу и обведу карандашом.

      – Хоть так, – отозвался молодой пристав.

      Скопин тоже наклонился над восковым слепком.

      – Это не финка. По размерам скорее похож на кинжал, но только необычный. Слишком широкий. Может, азиатский? – спросил он доктора.

      – Это вы спросите у специалиста, – сказал Павел Семенович. – А я тоже пока теряюсь в догадках.

      – Необычное оружие, – задумчиво пробормотал Скопин. – Это нам повезло. Искать проще.

      – И где же найти такого специалиста? – спросил Архипов. – Есть идеи?

      Доктор задумался.

      – Я отлучусь в кабинет, – наконец сказал он. – Был у меня случай… Подождите здесь.

      Зиновьев вышел, оставив Архипова наедине со Скопиным. Захар молчал, стараясь не смотреть на Ивана Федоровича. Скопин первым нарушил эту затянувшуюся паузу.

      – Вы что-то имеете против меня, Захар Борисович? Лучше вам сейчас объясниться.

      – Зачем? – пожал плечами молодой пристав.

      – Потому что мне неудобно. По своему статусу я имею право вами руководить. Будь вы простым туповатым служакой… Но вы, как и я, – армейский офицер. Вы, как и я, пришли на службу не просто так.