Одержимость. Нора Робертс

Наоми потуже затянула пояс, так что джинсы выглядели почти впору.

      Когда она вернулась, Летти сидела у стола, потягивая из большой кружки кофе.

      – У меня тут есть расческа. Не возражаешь, если я расчешу тебе волосы, а то они все спутались?

      – Спасибо.

      Наоми заставила себя сесть, хоть и не знала, так ли уж ей хочется, чтобы к ней прикасались. Однако расческа скользила по волосам легко и бережно, и девочка расслабилась.

      – Какие у тебя чудесные волосы.

      – Они как пакля.

      – Глупости. Они как шерстка у оленя – светлые и слегка выгоревшие на солнце. Густые и шелковистые. Детка, я хочу задать тебе пару вопросов. Возможно, они покажутся тебе неприятными, но нам очень нужно знать правду.

      – А где Эшли?

      – Ее собираются отвезти в больницу. Она спрашивала про тебя, хотела с тобой повидаться. Как ты, не против?

      – Нет, мэм. Я тоже хочу ее увидеть.

      – Вот и хорошо. Но пока что скажи мне, отец тебя когда-нибудь обижал?

      – Что вы, мэм. Он никогда нас не бил – ни Мейсона, ни меня. Мама порой устраивала нам выволочку, но это так, несерьезно. Ей бы духу не хватило сделать нам больно. Мы больше делали вид, что это наказание, поскольку папа всегда говорил: «Розги пожалеешь – ребенка испортишь».

      – Лично я не в восторге от этой фразы. И еще один вопрос, совсем уж неприятный. Он когда-нибудь прикасался к тебе неподобающим образом?

      Наоми неотрывно смотрела вперед, пока Летти водила расческой по ее волосам.

      – Вы имеете в виду, как с Эшли. Он изнасиловал ее. Я знаю про насилие, мэм. В Библии говорится про Силомских девиц. Он никогда так не делал со мной.

      – Вот и прекрасно. А твою маму он обижал?

      – Не думаю, мэм. Иногда…

      – Все в порядке, – подхватив маленькую резинку, Летти ловким движением стянула волосы Наоми в хвостик. – Не нужно бояться. Скажи мне правду.

      – Иногда казалось, будто он вот-вот сорвется, но такого ни разу не произошло. Если ему случалось по-настоящему рассердиться, он просто уходил из дома на пару дней. Так, остыть немного. Мама говорит, мужчинам нужно иногда побыть в одиночестве. Она не знала, мисс Летти. Мама не знала, что он мучает людей, иначе бы она боялась его. Боялась больше обычного.

      – Людей?

      Наоми по-прежнему смотрела прямо перед собой.

      – Эшли сказала, что она пробыла в погребе день или два. Но там лежала еще веревка. И снимки на стенах. Фотографии других женщин, связанных как Эшли. Даже хуже. Мне кажется, они были мертвыми… Меня сейчас стошнит.

      Летти помогла ей добраться до туалета, затем отерла лицо влажным полотенцем.

      Она дала Наоми что-то мятное – прополоскать рот, по-матерински чмокнула в лоб.

      – Хватит пока вопросов. Не хочешь отдохнуть?

      – А домой мне нельзя?

      – Пока что нельзя, детка. Но я могу отвести тебя к себе. Поспишь там немножко.

      – Мне бы хотелось дождаться маму и Мейсона.

      – Что ж, побудь тут. Я принесу тебе тост, попробуешь пожевать немножко. А сникерс можешь оставить на потом.

      – Спасибо.

      Летти встала.

      – Знаешь,