Царь-Север. Николай Гайдук

впился в её затылок.

      – Что ты вечно стараешься, чтобы слово твоё было последним?

      – Ну что ты! – Марья Дорофеевна выпрямилась. Вилку на стол положила. – Не дай же бог, чтобы слово моё было последним. Я пожить ещё хочу.

      – Ты прекрасно понимаешь, о чём я… – Он ещё больше разгневался. – И не надо со мной таким тоном… Говоришь, ё-моё… как с придурком лагерным.

      Женщина вздохнула, опуская глаза.

      – Всё. Молчу.

      – Давно пора.

      Он жадно выпил водки. Кадык утробно ухал, загоняя глоток за глотком. В груди полыхнуло ядовитым пожаром. В голове загудело. Он зубы затиснул от радости. Походил по квартире. Ладонью провёл по ребрам: что-то болело там, саднило… «Что надо, чёрт возьми? Отличная квартирка. Светлая, теплая. И обставлена – не хуже, чем у людей. И деньги лежат на книжке. Хорошо можно скататься в отпуск на материк. Что надо-то? – спрашивал себя. И отвечал: – Воли! Воли надо!»

      Шикарные фотообои, уже заметно потускневшие, привлекли внимание Антона Северьяныча. Он постоял, разглядывая реки и озёра. Посмотрел на остроконечную вершину какой-то крутой горы, на которую карабкалась фигура путника, похожего на муравья.

      «Вот так и я… – подумал он, – застрял на одном месте… Ищу виновных…»

      Отвернувшись от крутой вершины, Храбореев подошёл к жене. Обнял. Прижался головою – к голове. И глубоко вдохнул родимый аромат. И полегчало вроде. И он отмяк. Много у него в характере накручено-наверчено, только там была одна великолепная черта: если не прав – никогда не будет гнуть гордыню.

      Усмехнувшись, он вернулся к ужину.

      – Что-то совсем я… Как профессор кислых щей.

      И жена «оттаяла», уловивши перемену в нём. Стала себя поругивать:

      – А может, правда, кислые? Может, я заболталась по телефону, не доглядела.

      – Нормальные щи, – похвалил он. – Отличные. Плеснёшь на таракана – сразу дуба даст.

      Марья засмеялась. Она любила его такого – с юмором, с широкой душой, на всех парусах пролетающей мимо житейских мелочей.

      Храбореев ел быстро – так же, как работал. Отодвинув пустую чашку, он снова о чём-то задумался. Посмотрел за окно – точно прицелился.

      – Мастаков на отстрел оленя приглашает.

      – Наш сосед? А он что теперь – охотой занимается?

      – Зачем? Летает. Он обещал потолковать кое с кем. Чтобы меня в бригаду взяли.

      Жена помолчала, перебирая складки кухонного фартука.

      – Ну, так иди, если нравится.

      – В том-то и дело. Что-то я не очень… – Он поморщился. – Отстрел! Бедолаги переправляются по реке, а их колошматят с моторки… Нет, меня это не вдохновляет!

      – А что же тебя вдохновляет?

      – Розовая чайка! – Он улыбнулся. – На озёра пойти бы. Там артель рыбаков. Вот это – по мне.

      И опять помолчала жена.

      – Так иди.

      Глаза его озарились радостью. Он папиросы взял.

      – А ты?

      – А я-то что? – Она смахнула крошки со стола. – Ты и мне предлагаешь заняться… отстрелом этим? Или рыбалкой?

      – Я про другое… Как тебе-то здесь – одной? Будешь