На эмоциях: Как улаживать самые болезненные конфликты в семье и на работе. Дэниел Шапиро

отношение к вам.

      Вспомните Давос. На тренинге кланы вступили в переговоры как коллеги, горя общим желанием спасти мир. Но дружеское расположение к иным кланам быстро исчезло, причем растущее напряжение практически не было связано с различиями во внутренней идентичности каждого клана. Отвержение, которое ощущали члены клана Счастливых в первом раунде переговоров, привело к тому, что они пытались доминировать в последующих раундах. Делегат от клана Разноцветных сумел убедить два других клана присоединиться к нему. Центральный вопрос, который поглощал внимание каждого клана, звучал так: «С кем мы чувствуем себя союзниками и кто, по нашему мнению, нас отвергает?»

      Ни один количественный показатель не сообщит вам точную степень вашей близости с другой стороной. Лучший способ оценки – обращать внимание на то, как вы чувствуете себя в каждом отдельно взятом контакте. Но если свойства, определяющие внутреннюю идентичность, как правило, конкретные («Я психолог и ценю подлинность»), то свойства, которые определяют отношенческую идентичность, гораздо более абстрактные («Я чувствую, что наши отношения выдыхаются»){28}.

      Хотя отношенческая идентичность может показаться немного хаотичной, на самом деле она включает два четких измерения: потребность в принадлежности к группе и потребность в автономии{29}. Осознать их и понять, как они устроены, – значит облегчить себе выход из конфликта с помощью взаимодействия, основанного на сотрудничестве{30}.

      Потребность в принадлежности к группе: близко к другим или далеко от них?

      Потребность в принадлежности указывает на вашу эмоциональную связь с конкретным человеком или группой. Стабильные, конструктивные связи между людьми обычно вызывают положительные эмоции и желание идти на контакт, даже в условиях военных действий{31}. Когда я брал интервью у генерал-лейтенанта армии США Герберта Макмастера, который в тот момент командовал 3-м разведывательным полком в иракском городе Талль-Афар, он сообщил, что наибольших успехов в установлении мира удалось достичь в тех областях страны, где американские войска смогли наладить дружеские связи с иракцами{32}. По сути, Макмастер внедрил новый курс обучения: солдаты учились запрашивать желаемую информацию у местных жителей только после того, как садились с ними за стол, пили чай и задавали уважительные по отношению к данной культуре вопросы{33}. Эти на первый взгляд простые способы установления дружеского контакта очень помогали сторонам оказывать друг другу поддержку, делиться информацией и работать на достижение взаимной безопасности.

      Оборотная сторона принятия – отвержение. Если руководитель собирает ваших коллег на важное внутреннее совещание, но вас не приглашает, несмотря на то что предмет обсуждения относится к сфере ваших полномочий, вы, очевидно, почувствуете раздражение и обиду. Вы будете спрашивать себя, какая ошибка стоила вам места в ближнем круге руководителя, и опасаться, что теперь коллеги от вас отвернутся.

28

Теория отношенческой идентичности имеет больше общего с отношениями, которые вы формируете, чем с характеристиками, которые вам присущи. По сути, эту теорию можно определить как «перспективную реляционность»: вы определяете свою идентичность, основываясь на восприятии своих отношений с другими.

29

Ученые из разных областей науки сходятся во мнении, что потребности в принадлежности и автономии – это фундаментальные мотивационные факторы, управляющие социальным поведением. Приведу несколько примеров. Мервин Фридман с соавторами проводят различия между доминированием/подчинением и принадлежностью/враждебностью (Freedman et al. 1951). Кэрол Гиллиган различает справедливость и заботу (Gilligan 1982; в рус. пер. – Гиллиган 1992). Эрвин Стауб противопоставляет автономную/индивидуалистическую идентичность и отношенческую/коллективистскую идентичность (Staub 1993). Дебора Колб и Джудит Уильямс проливают свет на важность защиты прав и налаживания связей (Kolb and Williams 2000). Роберт Мнукин, Скотт Пеппет и Эндрю Тулумелло подчеркивают противоречия между ассертивностью и эмпатией (Mnookin et al. 1996). Эрих Фромм противопоставляет самобытную идентичность и чувство единения с миром (Fromm 1941, 39–55; в рус. пер. – Фромм 2016). Эдвард Деси и Ричард Райан проливают свет на то, как воздействует самоопределение на эмоции и поведение (Deci 1980; Deci and Ryan 2000). Лорна Бенджамин (Benjamin 1984) систематизирует данные о противоречиях между автономией и принадлежностью, исходя из структурного анализа социального поведения (САСП); ее работа базируется на изысканиях Генри Мюррея по персонологии; САСП – это система классификации социальных взаимодействий с учетом внимания, принадлежности и взаимозависимости (а следовательно, и автономии), позволяющая объяснить, как люди интерпретируют значение того или иного социального события. Джерри Уиггинс делает обзор научных исследований по теме автономии и принадлежности и их понятийных аналогов (Wiggins 1991).

Дэвид Бакан представляет глубокое и захватывающее обоснование фундаментальной важности свободы воли и общности. Он объясняет: «Я выбрал термины "свобода воли" и "общность", чтобы охарактеризовать две фундаментальные формы существования живых организмов. Свобода воли значима для существования организма как индивида, общность – для участия индивидов в некоем более крупном образовании. Свобода воли проявляется в самозащите, самоутверждении и самосовершенствовании, общность – в чувстве единения с другими существами. Свобода воли проявляется в формировании обособленных образований, общность – в отсутствии обособленности. Свобода воли проявляется в изоляции, отчуждении и чувстве одиночества, общность – в контактах, открытости и объединении. Свобода воли проявляется в желании овладеть, общность – в безусловном сотрудничестве» (Bakan 1996, 14–15).

30

Автономия и принадлежность до некоторой степени устойчивы: ваши отношения приобретают структурную стабильность благодаря ролям, которые вы играете, и статусам, которые вы имеете. Эти структуры являются стандартными формами автономии и принадлежности. Например, участники тренинга «Кланы» в Каире быстро примерили на себя роли противников. Как только они вошли в эту роль, их ожидания от взаимоотношений стали очевидными: отвержение принадлежности и неуважение к потребности другой стороны в автономии.

Роли задают границы нашей принадлежности и автономии. Если я нахожусь на ежегодном визите у врача и он просит меня снять рубашку, я с готовностью подчиняюсь. В роли пациента я поступаюсь своей автономией и ожидаю, что врач будет придерживаться профессиональной дистанции в нашем взаимодействии. Однако, если я иду по улице и какой-то незнакомец требует, чтобы я снял рубашку, я постараюсь как можно быстрее от него уйти. Роль незнакомца не предполагает тех же ожиданий в отношении автономии и принадлежности.

Ваши отношения приобретают устойчивость и благодаря статусу – положению, которое вы занимаете в какой-то иерархии по отношению к другим. К примеру, чем выше ваше формальное положение в бизнесе, тем больше автономии вы систематически получаете для санкционирования решений. Но неформальный статус тоже структурирует ваши отношения. Работая над совместным проектом как команда, сотрудники знают, кто наделен властными полномочиями принимать решения, но они также в курсе, к кому лучше обратиться за советом по проекту, к кому – за эмоциональной поддержкой и кто разрядит обстановку веселой шуткой.

Хотя роли и статусы довольно устойчивы, их можно задать заново, чтобы облегчить выход из конфликта (подробнее см.: Fisher and Shapiro 2005; в рус. пер. – Фишер, Шапиро 2015).

Если удается установить позитивные структурные отношения, шансы на примирение повышаются. На самом деле целью примирения является интернализация позитивных структурных отношений. Именно так произошло в одном из немногих случаев, когда во время тренинга «Кланы» мир удалось спасти. Это случилось на Ближнем Востоке, участники тренинга были руководителями правительственного уровня. Четыре представителя кланов встретились в центре комнаты для переговоров и за несколько минут пришли к полному и окончательному соглашению. Я недоумевал: как такое могло произойти? Случайно оказалось, что три из четырех переговорщиков были военными офицерами в форме и во время переговоров их привязанность к недавно образованному клану побледнела по сравнению с объединяющей их ролью военных. Общая роль позволила зародиться позитивной принадлежности и взаимному уважению к автономии друг друга. Самый высокопоставленный офицер предложил соглашение, другие офицеры подчинились, а единственный гражданский лидер уступил единодушию группы. Общая роль и предсказуемый статус военной иерархии создали четкую структуру взаимоотношений.

Контекст отношений задают ожидания, связанные с границами автономии и принадлежности, а также обязательства, налагаемые за срыв негласного контракта между сторонами. Эти ожидания выражаются в ролях, которые мы играем, и статусах, которых придерживаемся. Подробнее см.: McCall and Simmons 1978; Stets 2006; Stryker 2004.

31

Данные нейронаук позволяют глубже понять нейрохимическую основу чувства принадлежности. Нейромодулятор окситоцин укрепляет доверие в отношениях, и наоборот – доверительные отношения способствуют выработке окситоцина. В одном из исследований Пол Зак и его коллеги обнаружили, что у переговорщиков, которые чувствовали, что их партнер демонстрирует доверие, повышался уровень окситоцина в крови (Zak et al. 2005). В другом исследовании, проведенном Михаэлем Косфильдом с коллегами (Kosfeld et al. 2005), участникам эксперимента вводили окситоцин, после чего те гораздо охотнее доверяли своим партнерам и в инвестиционной игре с использованием реальных денег были готовы больше инвестировать в партнерские предприятия. В третьем исследовании на ту же тему – Беаты Дитцен и ее коллег (Ditzen et al. 2009) – было обнаружено, что интраназальное введение окситоцина улучшает коммуникацию и снижает уровень кортизола у пар, переживающих конфликт.

Ученые, специализирующиеся в других научных дисциплинах, также считают вопрос о принадлежности важным. Рой Баумайстер и Марк Лири осуществили комплексный анализ эмпирических доказательств потребности в принадлежности и пришли к заключению, что «человеческие существа фундаментально и всеобъемлюще движимы потребностью в принадлежности, то есть страстным желанием формировать и поддерживать долговременные межличностные связи. Люди ищут частого, эмоционально выраженного позитивного взаимодействия в контексте долговременных бережных отношений» (Baumeister and Leary 2000).

Социолог Дональд Кэмпбелл заметил, что «близкие друг другу элементы чаще воспринимаются как принадлежащие одной и той же организации» (LeWine and Campbell 1971, 105). Наблюдение Кэмпбелла необыкновенно проницательно. Если мы сгруппируем людей как «близких» по какой-либо характеристике, будь то религиозные убеждения, цвет волос или любой другой признак, то будем более склонны считать, что их объединяет одна и та же идентичность. Одна-единственная черта побуждает нас воспринимать их в одной связке.

32

См.: Shapiro 2008.

33

Packer 2006.