Муза. Джесси Бёртон

смерила ее неодобрительным взглядом.

      – Я много раз бывал в Барселоне, – сказал Исаак. – И в Мадриде.

      Олив подумала о сложенных наверху чемоданах, с которыми они путешествовали, о деревянных ручках, отполированных руками носильщиков, о наклейках из Парижа и Буэнос-Айреса, Марселя и Нью-Йорка, облезающих, как старая кожа Шлоссов, которую они периодически сбрасывают. Многое подзабылось, как будто ей не девятнадцать, а все девяносто.

      – А вы всегда жили в Арасуэло? – спросил его Гарольд.

      – Да. А в Малаге работаю учителем.

      – И чему же вы учите? – поинтересовалась Сара.

      – Литографии, – последовал ответ. – В «Школе искусств» Сан-Тельмо[31].

      При этих его словах Олив опустила взгляд в тарелку.

      – А Гарольд у нас арт-дилер, – продолжала Сара. – Кокошка[32], Кирхнер[33], Климт[34], Клее[35] и все такое. Верите ли, он продает исключительно картины художников, чьи фамилии начинаются на «К».

      – Я восхищаюсь Кокошкой, – сказал Исаак, и Олив почувствовала, как ее отец включил внимание.

      – Герр Кокошка нарисовал голубые ели в венском детском саду, куда ходила Олив, – уточнила Сара. – Мистер Роблес, у вас великолепный английский.

      – Спасибо, сеньора. Я выучил его самостоятельно. У меня есть английские приятели в Малаге, а еще я практикуюсь с Терезой.

      – Вы рисуете или только делаете оттиски? – спросил Гарольд.

      Роблес помедлил с ответом.

      – Немного рисую, сеньор.

      – Покажите мне как-нибудь свои работы.

      Обычно люди, заявлявшие, что они рисуют, вызывали у Гарольда аллергию. Стоило начинающему художнику узнать, с кем он имеет дело, как он сразу начинал себя вести неадекватно. Или впадал в агрессию, как будто Гарольд утаивал от него нечто такое, на что он мог претендовать, или демонстрировал напускное смирение, которое не могло никого ввести в заблуждение. И вдруг герр Шлосс сам просит молодого человека показать ему свои работы! Олив не раз наблюдала реакцию отца, когда какая-то картина привлекала его внимание: он вцеплялся зубами, обхаживал, льстил, по-отцовски наставлял или становился на дружескую ногу – все что угодно, лишь бы оказаться первым, кто откроет миру нового гения. Удовольствия это не доставляло.

      – Мои работы вас не заинтересуют, сеньор, – улыбнулся Исаак.

      Гарольд поднял кувшин и налил себе стакан воды.

      – Уж позвольте об этом судить мне.

      Исаак посерьезнел.

      – Если получится, я вам покажу.

      – Если получится?

      У Олив пробежали мурашки по коже.

      – Свободное от преподавания время я провожу в рабочем союзе Малаги. Я их учу читать и писать.

      Последовала пауза.

      – Ваш отец знает, что вы «красный»? – спросила Сара.

      Он снова улыбнулся.

      – Сеньора, мне двадцать шесть. Я поступаю так, как считаю нужным. Я поддерживаю рабочие

31

Сан-Тельмо – район Буэнос-Айреса.

32

Оскар Кокошка (1886–1980) – австрийский художник и писатель чешского происхождения, крупнейшая фигура австрийского экспрессионизма.

33

Эрнст Людвиг Кирхнер (1880–1938) – немецкий художник, график и скульптор, представитель экспрессионизма.

34

Густав Климт (1862–1918) – австрийский художник, график и книжный иллюстратор; лидер Венского авангарда рубежа веков.

35

Пауль Клее (1879–1940) – немецкий и швейцарский художник, график, теоретик искусства, одна из крупнейших фигур европейского авангарда.