Благородный Дом. Роман о Гонконге. Книга 2. Рискованная игра. Джеймс Клавелл

Официант! Еще скотч и пиво! Ты пить, я пить, потом мы «джиг-джиг».

      Армстронг взглянул на нее.

      – Как тебя зовут?

      – Лили. Лили Чоп. Двадцать пять доллар короткий время.

      – Сколько тебе лет?

      – Много. А тебе?

      – Девятнадцать.

      – Ха, коп всегда врать!

      – С чего ты взяла, что я коп?

      – Босс сказал. Всего двадцать доллар, хейя?

      – Кто твой босс? Который?

      – Она. За стойкой. Она мама-сан.

      Армстронг стал вглядываться сквозь клубы табачного дыма. Лет пятидесяти с лишком, худая, костлявая и взмокшая, мама-сан усердно работала, выполняя заказы и одновременно поддерживая безостановочную шутливую беседу с моряками.

      – А она откуда взяла, что я коп?

      Лили снова пожала плечами:

      – Слушай, она говорить, чтобы ты был довольный, или я на улице. Мы теперь идем наверх, хейя? За счет заведения, нет двадцать доллар. – Девчушка встала. Теперь было видно, что она боится.

      – Сядь, – приказал он.

      Она села, охваченная еще бóльшим страхом.

      – Если я не нравиться, она выкинуть…

      – Ты мне нравишься. – Армстронг вздохнул. Старый трюк. Идешь – платишь, не идешь – платишь, и босс непременно подошлет молоденькую. Он передал ей пятьдесят долларов. – Вот. Иди и передай мама-сан с благодарностью от меня. Скажи ей, что сейчас я не могу «джиг-джиг», потому что у меня месячные! Меня посетил «досточтимый красный».

      Лили оторопело выпучила на него глаза, а потом захихикала, как старушка.

      – И-и-и, ети всех богов, ну молодец! – Она пошла прочь, не без труда передвигаясь на высоких каблуках, и смелый разрез ее чунсама бесстыдно оголял тонюсенькие ноги и тощие ягодицы.

      Армстронг допил пиво, оплатил счет и встал. На его столик тут же нашлись желающие, а он стал проталкиваться к выходу через толпу потных, галдящих моряков.

      – Заходите в любое время, – крикнула мама-сан, когда он проходил мимо.

      – Непременно зайду, – беззлобно откликнулся он.

      Дождь уже чуть моросил, становилось темно. На улице горластых моряков было еще больше: все американцы. Британским матросам капитаны их кораблей приказали первые несколько дней держаться подальше от этого района. В плаще было жарко. Покинув Глостер-роуд и набережную, через минуту полицейский уже шлепал по лужам среди толпы на О’Брайен-роуд. В воздухе чувствовалась свежесть, город выглядел чистым и умытым. На углу он свернул на Локхарт-роуд и наконец нашел переулок, который искал. Там, как и всегда, кипела жизнь: уличные ларьки, лавки, тощие собаки, куры в клетках, свисающие с крюков высохшие жареные утки и куски мяса, овощи и фрукты. У самого начала переулка над небольшой стойкой и высокими табуретками был натянут брезентовый навес от дождя. Он кивнул владельцу, выбрал уголок потемнее, заказал чашку лапши по-сингапурски – тонкой, чуть поджаренной, похожей на вермишель, без бульона, с соусом чили, специями, рублеными креветками и свежими овощами – и стал ждать.

      «Брайан Квок.

      И