Из тупика. Том 2. Валентин Пикуль

навсегда. Дыши, пока можется. Дыши, пока твое дыхание не отравит запас подушки.

      – Предатель, – сказал комиссар и пошел прямо вниз, вниз…

      Там, присев на корточки, он вцепился в манипулятор скоростей и, раскрыв глаза во мраке, стал жадно заглатывать в себя соленую воду. Чтобы не мучиться! Чтобы не сойти с ума!..

      А наверху все так же спокойно светило солнце, кричали в небе чайки, когда штурман, весь опутанный водорослями, доплыл до косы острова Мудьюг. Оглянулся – за ним сверкало чистое море. Он лежал на горячем песке, а грязные сизые водоросли тянулись за ним по песку – отвратительные…

      Отдышавшись, штурман встал. Его качало на земле, и в ушах еще стоял неумолчный звон воды. Сплюнув горечь, не спеша побрел вдоль тропинки. Где-то далеко, на желтых буграх, росли сосны. Мудьюг отделяло от матерой земли Сухое море: пролив, через который в мелководье, говорят, даже ходили коровы.

      Скоро среди песчаных увалов показались крыши бараков. Штурман шагал, опустив голову, пока не напоролся на ряды колючей проволоки. Это была тюрьма, заготовленная впрок – на будущее. Пустые вышки для пулеметов просвистаны ветром с моря. Теперь штурман знал, что делать дальше. Обошел проволоку, толкнул незапертую дверь тюремной конторы. Здесь все было начеку, и полевой зуммер приветно прожужжал, когда штурман крутанул ручку.

      – У аппарата адмирал Виккорст, – ответил далекий голос.

      – Это я… – сказал штурман. – Ваше превосходительство, приказ исполнен: ледокол затоплен мною в стороне от фарватера.

      – Отлично, – прожужжал зуммер. – На батареях пока спокойно? – спросил «красный адмирал» из Архангельска.

      – Вроде бы – тихо.

      – Я подожду у аппарата, а вы поднимитесь на вышку…

      Штурман вернулся с вышки, откуда он высмотрел устремленные в море орудийные стволы и блеск голых тел артиллеристов.

      – Ваше превосходительство, на батареях будничный порядок.

      – Что они там делают? Не заметили?

      – Загорают, ваше превосходительство.

      – Хорошо, – сказал Виккорст, – отлив начнется через сорок восемь минут, Сухое море можно тогда переходить. Где вброд, где вплавь – доберетесь. Надеюсь, штурман, завтра увижу вас в Архангельске… Уже в нашем Архангельске!

      Глава десятая

      – Какой самый страшный зверь на севере? – спросил Павлухин.

      Женька Вальронд подумал:

      – Медведь, наверное…

      – Врешь – комар! – И Павлухин хлопнул себя по лбу. – Даже на солнце кровососит, а вечером – хоть беги…

      Они лежали, обнаженные, на раскаленном песке, подставив солнцу белые спины, и море ласково подкатывало к ним вихристые гребни, от которых прохладило. Хорошо им было, очень хорошо! Далеко-далеко, лоснясь жирной шкурой, очень похожий на всплывшую гремучую мину, проплыл тюлень… «Не дохлый ли? – подумалось тогда каждому. – Нет, живой…»

      – Север, конечно, прекрасен, – лениво говорил Вальронд, разнежась на ветерке. – Вот, знаешь, комиссар, закончится эта гражданская заваруха,