Страх (сборник). Валерий Белкин

так часто? На что или на кого? Очевидно, ему никогда не разгадать этот взгляд, так все и канет в неизвестность.

      – Мне кажется, – заговорил Ян, – когда человек рождается, у него на всем теле… – беспомощно улыбнулся. – Я не знаю, как сказать!

      – Назови, я помогу!

      – Ну нити у него, не всем видные, нежные, тонкие-претонкие. Тянутся ко всем, а их не замечают, и они отмирают, отпадают.

      Вильгельм с изумлением откинулся на стуле.

      – Я… у меня немного иные представления, но тоже печальные и…

      Его оборвал зычный гневный голос.

      – Мужчины так не поступают, мужчины так не поступают!

      За руку к выходу из ресторана тащил за собой ребенка лет шести отец. Малец упирался, из джинсов выбилась белая рубашка с красными пятнами кетчупа. Заметив их взгляды, он насупился и прилежно засеменил за отцом.

      – Вот так надо с нами… – Ян отвернулся.

      Вильгельм позвал кельнера, расплатился, вышли.

      – Вы… мне никто никогда так не помогал, как вы и бабушка.

      Жена осведомилась, как посидели в ресторане. Пристыженный, ответил, что неплохо, но скучновато. Вечером поехали к знакомой Валентине на день рождения. Не успели войти, как на нем повисла именинница и принялась целовать. Чудом высвободившись из облака пряных духов, он выдавил:

      – Вильгельм и крякнуть не успел,

      Как на него медведь насел.

      Поднялся веселый гвалт. Сегодня, к радости Вильгельма, на праздник были приглашены только русские. По ритуалу, он здесь был душой компании. Ему нравились эти люди, бесшабашные и говорливые. Хозяйка благодарно иногда поглядывала на него. А у Вильгельма отчаяние, возникшее ниоткуда, ничем необъяснимое, цепко ухватило душу и не отпускало весь вечер.

      В машине жена заметила, что у подруги уже год как живет молодой человек. Она выдает мужчину за племянника, как-никак старше него на10 лет. Ноот людей ничего не скроешь – и она погрозила кому-то указательным пальцем. Вильгельм улыбнулся наивной попытке жены за праведным судом скрыть обыкновенные зависть и досаду, но спорить не стал, мягко поправил – пусть живут, женщина в соку, в последнем, кто знает.

      – Может, ты и прав, – повернулась к нему, – как вы все безбожно пьете! Кричите и пьете!

      Неторопливо подошла очередная суббота.

      Вильгельм проснулся неожиданно поздно, в доме была тишина. Впопыхах собравшись, выпив лишь чай, поехал в клинику. Чувствуя себя неловко, осторожно открыл дверь в палату.

      Пациента не было. Вильгельм, облегченно вздохнув, сел на стул, Солнце, по-летнему яркое, грело унылую комнату. Вильгельм улыбался, представляя себе счастливое лицо Яна. Спустя час, разомлевший и уставший, ушел. Внизу на его вопрос рассеянно ответили, что не знают, где пациент.

      Около семи вечера в квартире раздался звонок телефона, и Ян мирно заявил:

      – У меня все хорошо, как у вас дела?

      Спокойный дружелюбный голос возмутил, Вильгельм обиженно буркнул:

      – А у меня не все хорошо, я прождал тебя полтора часа!

      – Так меня же не было, зачем вы ждали!

      – Это уже чересчур!

      – Подождите, –