Безумно счастливые. Часть 2. Продолжение невероятно смешных рассказов о нашей обычной жизни. Дженни Лоусон

обзавестись и герпесом на спине, и наркотиками.

      Виктор снова уставился в свой журнал.

      – Удачи тебе с этим.

      Я взглянула на карту дежурства у себя в палате и сильно смутилась тем фактом, что одну из приписанных к моей палате медсестер зовут «Лабия»[11], и теперь я только и думала о том, действительно ли ее имя произносится так или все-таки как-нибудь типа «Лейбиа».

      Когда вернулась медсестра, чтобы сделать мне укол в ягодицу, я решила, что между нами больше не может быть социальных условностей, и спросила напрямую:

      – Мне просто нужно узнать… правильно произносится «Лейбиа» или все-таки «Лабия»?

      Она смущенно покачала головой и ответила:

      – Я думала, что вас сюда положили из-за проблем с желчным пузырем.

      – Да нет, – начала объяснять я. – В смысле, в меню[12] написано Лабия?

      И она переспросила:

      – Вы спрашиваете меня, есть ли сегодня в меню лэйбиа?

      В этот момент Виктор зарылся поглубже в свое кресло и сделал вид, что его тут нет.

      Я объяснила, что ни в коем случае не подкатываю к ней и что я просто прочитала это имя на карте, тогда она посмотрела на меня изумленными глазами, наверное, от обиды из-за того, что я, оказывается, в действительности ей не заинтересовалась.

      Потом она сделала очень глубокий вдох и сказала:

      – Латойя. Здесь написано «Латойя».

      Я присмотрелась повнимательнее, и оказалось, что там действительно написано «Латойя». В свою защиту могу лишь сказать, что издалека это действительно было похоже на «Лабия».

      Все равно что рассматривать картины Джорджии О’Киф.

* * *

      Появился доктор Моралес и показал мне фотографии моего мерзкого вырезанного желчного пузыря, который был напичкан камнями, и, по его словам, мне очень повезло, что я решилась прооперироваться, потому что желчный пузырь был по большому счету уже мертвым и на нем началась гангрена, которая могла повредить близлежащие ткани.

      – Гангрена? – спросила я. – Я даже не знала, что такое до сих пор бывает. Такое ощущение, что я снова на Орегонской тропе[13].

      Затем Виктор заметил, что я, наверное, имела в виду дизентерию, на что доктор Моралес спросил:

      – У вас была дизентерия на Орегонской тропе? В вашей историей болезни ничего про это не сказано.

      – Наверное, вы не особо много играли в образовательные компьютерные игры, когда были маленьким, – заметила я.

      На что он ответил, что в его детстве не было компьютерных игр, и я объяснила, что, наверное, именно поэтому ему и не доводилось подцепить дизентерию в компьютерное игре.

      Доктор Моралес покачал головой:

      – Это какая-то антисанитария. А куда именно вы засовывали эти игры?

      Пришлось объяснить, что я вовсе не это имела в виду, и сменить тему разговора на обсуждение моего превратившегося в зомби желчного пузыря.

      Виктор пытался возразить, сказав, что мой желчный пузырь вовсе не превратился в зомби, однако на это я привела ему кучу доводов. Во-первых,

11

Слово «Labya» в английском языке произносится так же, как и латинское «labia» – половые губы, влагалище. – Прим. пер.

12

Рестораны, обслуживающие по меню, обозначаются «a la carte» (по карте (ит.). – Прим. ред.

13

Под названием «Орегонская тропа» в историю США вошел сухопутный маршрут из территории Миссури в форт Ванкувер, по которому американцы мигрировали с восточного побережья на западное. Первыми по этой тропе прошли люди Льюиса и Кларка, но до середины 1830-х годов она почти не использовалась. – Прим. ред.