Пойми и прости. Дж. П. Моннингер

не считая уроков физкультуры.

      – Думаешь, я не способна получить пятерку по физкультуре?

      – Думаю, что тебя всегда звали играть в вышибалу, чтобы побросать тебе в голову мячом, ведь ты такая отличница. Ipso facto.

      – Ты всегда все обо всех знаешь? Или только обо мне?

      – О, я знаю тебя. Ты типичная староста. Та, которая всегда украшает спортзал к дискотеке. Девочка на лестнице. Девочка с лентами.

      – А ты лодырь и эгоист, который живет в своем маленьком мирке.

      – Мне нравится. Живет в своем маленьком мирке. Видишь? У тебя талант.

      – О, слава богу. Я бы зачахла без твоего одобрения.

      Он посмотрел на меня из-за стакана и улыбнулся.

      – А какой у тебя недостаток? – спросил он. – Существенный или наоборот?

      – Почему я должна говорить тебе?

      – Потому что мы в поезде, едем в Амстердам. Нам нужно говорить о чем-то. Тебя дико тянет ко мне, так что наше общение можно назвать флиртом, хоть ты ни за что в этом не признаешься.

      – А ты не страдаешь от недостатка уверенности в себе, правда?

      – Дело в том, что меня тоже дико тянет к тебе. К тому же когда наши взгляды встречаются, они задерживаются на какое-то время. Знаешь, что я имею в виду? Ты знаешь, Хезер из Северного леса.

      Я покачала головой. Он был прав во всем. И меня выводило из себя, что он прекрасно осознавал свою правоту.

      – Твой недостаток, помнишь? – спросил он. – Я от тебя не отстану. Это еще один мой минус. Я иногда слишком настойчив.

      – Мой недостаток сложно описать словами.

      – Попробуй.

      Я сделала глубокий вдох. Любопытно, почему иногда нам так хочется признаваться в самых сокровенных секретах незнакомцам в поездах? Так или иначе, я продолжила:

      – Когда я поднимаю голову вверх и вижу самолет, я всегда надеюсь, что он вот-вот упадет. Тотчас. Не знаю, хочу ли я этого на самом деле, может, это моя извращенная фантазия, но именно этого я всегда жду. Я представляю, как нахожу разбитый самолет где-нибудь на лугу и спасаю людям жизни.

      – Это не изъян. Это психоз. Тебе нужна помощь. Обратись к специалисту.

      Я сделала глоток кофе. Поезд громко загремел, проезжая какую-то эстакаду.

      – А когда невеста идет к алтарю, – продолжила я, – мне всегда хочется, чтобы она споткнулась. Мама никогда не разрешала мне сидеть с краю, потому что боялась, что я выставлю ногу в проход.

      – Ты уже когда-нибудь так делала?

      Я покачала головой:

      – Пока нет, но однажды сделаю. Вообще-то, это может быть любое официальное мероприятие. Любой праздник, куда приходят нарядными. Просто обожаю, когда люди дерутся и толкают друг друга лицом в торт. Ничего не могу с собой поделать. Жизнь была бы слишком скучна без семейных разборок.

      – Ах вот в чем дело – ты анархистка. Вероятно, ты будешь примерной гражданкой лет до сорока, а потом войдешь в какую-нибудь опасную группировку и будешь расхаживать по улицам в униформе и с мачете на шее. Тебе нравятся мачете?

      – Даже больше, чем ты можешь подумать.

      – Значит, Южная Америка.

      – Что