Триумфальная арка. Эрих Мария Ремарк

На пару часов пораньше – и, возможно, еще был бы какой-то шанс. Вебер, конечно, распорядился срочно его вызвать. Но в гостинице его не было. И вот из-за того, что он проторчал у Альмского моста, девчонка умерла. А сам Вебер такие операции делать не может. Дурацкая цепь случайностей. Дурацкая цепочка на ступне, безжизненно вывернутой внутрь… «Приди в мою лодку, нам светит луна», – фальцетом верещал тенор.

      Равич расплатился и вышел. Остановил такси.

      – В «Осирис», – бросил он водителю.

      «Осирис» – это был солидный, добротно-буржуазный бордель с необъятным баром в древнеегипетском стиле.

      – Так закрываемся уже, – попытался остановить его швейцар. – Никого нет.

      – Совсем никого?

      – Только мадам Роланда. А дамы все разошлись.

      – Вот и прекрасно.

      Портье поплелся за ним, сердито шаркая галошами.

      – Может, вам лучше такси не отпускать? Здесь потом так просто не поймаешь. А мы уже закончили…

      – Это я уже слышал. И такси я как-нибудь раздобуду…

      Равич сунул швейцару пачку сигарет в нагрудный карман и, миновав тесную прихожую и гардероб, вошел в просторный зал. Бар и вправду был пуст, являя собой зрелище привычного разгрома, учиненного подгулявшими буржуа: на полу окурки, озерца пролитого вина, несколько опрокинутых стульев, в воздухе затхлый настой табачного дыма, духов и пота.

      – Роланда! – позвал Равич.

      Она стояла у столика над горкой розового шелкового белья.

      – Равич. – Она нисколько не удивилась. – Поздновато. Чего тебе – девочку или выпить? Или и то и другое?

      – Водки. Польской.

      Роланда принесла бутылку и стопку.

      – Сам себе нальешь? Мне еще белье разобрать и записать надо все. Сейчас из прачечной приедут. Если не записать, эти ворюги все растащат, хуже сорок. Ну, шоферня, ты не понял? Девкам своим на подарки.

      Равич кивнул.

      – Включи музыку, Роланда. Погромче.

      – Хорошо.

      Роланда включила радио. Под высокими сводами пустого зала во всю мощь барабанов и литавр грянул музыкальный гром.

      – Не слишком громко, Равич?

      – Нет.

      Слишком громко? Слишком громкой сейчас была только тишина. Тишина, от которой, казалось, тебя вот-вот разорвет, как в безвоздушном пространстве.

      – Ну вот, готово. – Роланда подошла к столику Равича. Ладная фигура, ясное личико, спокойные черные глаза. И пуритански строгое черное платье, резко выделяющее ее среди полуголых девиц, – знак того, что она здесь распорядительница.

      – Выпей со мной, Роланда.

      – Давай.

      Равич сходил к стойке за еще одной рюмкой, налил. Когда рюмка наполнилась наполовину, Роланда отстранила бутылку.

      – Хватит. Больше не надо.

      – Полрюмки – это не дело. Лучше просто не допей, оставишь.

      – Зачем? Это ж только перевод добру.

      Равич поднял глаза. Взглянул в ее надежное, такое рассудительное лицо и улыбнулся:

      – Перевод