Артемис Фаул. Парадокс времени. Йон Колфер

ладони материнскую руку.

      – Нет. Иногда у меня случались приступы раздражения, ты сама прекрасно знаешь, но, как правило, непродолжительные. Эмоции не способны долго подавлять интеллект, подобный моему.

      – Но ты сам сказал, что убил животное.

      Артемис потер виски.

      – Да, убил. В этом нет сомнений, хотя я и не брал в руки нож.

      – Как именно?

      – Я был молод… моложе, – пробормотал Артемис. Ему явно не хотелось говорить на эту тему. – Совсем другим человеком во многих смыслах.

      – Мы знаем, каким ты был Артемис, – печально вздохнул Жеребкинс. – Ты представишь себе не можешь, какую часть моего бюджета сожрала осада поместья Фаулов.

      – Как именно ты убил лемура? – не унималась Элфи. – Как он попал в твои руки?

      – Все до смешного просто, – вздохнул Артемис. – Мы с Дворецки навестили Ратдаун-парк и вывели из строя систему охраны. А вечером вернулись и забрали лемура.

      – Значит, его убил Дворецки. Я удивлена – это совсем не в его стиле.

      Артемис потупил взор.

      – Нет, Дворецки здесь ни при чем. Я продал животное группе экстинкционистов.

      – Экстинкционистов?! – ужаснулась Элфи. – Артемис, скажи, что это не так. Какой кошмар!

      – Моя первая крупная сделка. Я доставил животное в Марокко, и мне заплатили за него сто тысяч евро. Этого хватило на финансирование экспедиции в Арктику.

      Элфи и Жеребкинс лишились дара речи. Артемис хладнокровно и эффективно распорядился чужой жизнью. Эльфийка попятилась от человека, которого всего несколько мгновений назад считала другом.

      – Я все тщательно обдумал. Или мой отец, или лемур. Разве я мог от этого отказаться? – Взгляд Артемиса выражал искреннее раскаяние. – Понимаю, я поступил ужасно. Если б можно было повернуть время вспять…

      И вдруг он замер. Фаул-младший не мог изменить течение времени, но знал демона, который умел это делать. Это был шанс. Реальный шанс.

      Он осторожно опустил руку матери на постель и заходил по комнате.

      «Нужна музыка, – подумал он. – Музыка для плана».

      Он выбрал из обширной мысленной коллекции Седьмую симфонию Бетховена и стал напряженно думать, воспроизводя ее в голове.

      «Удачный выбор. Несколько мрачновато, но вызывает духовный подъем».

      Артемис, ничего не замечая вокруг, ходил взад и вперед по ковру, лихорадочно перебирая в уме возможные варианты.

      Элфи мгновенно поняла, чем он занят.

      – У него есть план, – сообщила она Жеребкинсу.

      Физиономия кентавра вытянулась, что, впрочем, не стоило ему особых мышечных усилий.

      – Почему я не удивлен?

      Элфи воспользовалась тем, что Артемис погрузился в размышления, и закрыла щиток, дабы поговорить с Жеребкинсом без свидетелей. Она подошла к окну и посмотрела на улицу сквозь щель в портьерах. Заходящее солнце дрожало за ветвями деревьев, красные и белые георгины пылали ярко, словно огни фейерверка.

      – На карту поставлена не только жизнь матери Артемиса, – сказала она.

      Жеребкинс