Артемис Фаул. Парадокс времени. Йон Колфер

прошу тебя. Попытайся вспомнить. У нас нет лишних денег на благотворительность в Южной Африке. Мы уволили всех слуг, кроме Дворецки, и ему уже месяц ничего не платим.

      – Лемур! – торжествующе воскликнула Ангелина. – Я вспомнила. Я купила шелковистую сифаку.

      – Невозможно, – отрезал Артемис. – Вид Propithecus candidus считается вымершим.

      Голос матери стал резким.

      – Нет. Маленькую сифаку обнаружили в Южной Африке. Неизвестно, как она попала туда с Мадагаскара, вероятно, на браконьерском судне. Я должна была ее спасти. Арти, это последний экземпляр.

      – Через год или два животное умрет, – холодным тоном произнес Артемис. – И наши деньги пропадут.

      Ангелина пришла в ужас.

      – Ты говоришь совсем как…

      – Отец? Отлично. Кто-то должен вести себя благоразумно.

      Лицо Артемиса оставалось суровым, но внутри он дрожал от ужаса. Как он мог разговаривать подобным тоном с матерью, когда она сходит с ума от горя?

      «Почему я не утратил присутствия духа? – спросил он себя и мгновенно ответил: – Потому что я – Фаул, а Фаулы всегда с честью преодолевали невзгоды».

      – Но, мама, пятьдесят тысяч! За лемура?

      – Возможно, удастся найти самку, – возразила Ангелина. – И мы сумеем спасти вид.

      «Спорить бесполезно, – подумал Артемис. – Логика тут не поможет».

      – И где сейчас этот счастливчик? – спросил он с невинным видом, улыбаясь так, как положено улыбаться десятилетнему мальчику при разговоре о крохотном пушистом существе.

      – В полной безопасности в Ратдаун-парке. Живет как король. Завтра его отправят самолетом в специальную искусственную среду обитания во Флориде.

      Артемис кивнул. Ратдаун-парк, частный заповедник в Уиклоу, создавался специально для защиты вымирающих видов. Он охранялся надежней среднего швейцарского банка.

      – Превосходно. Может быть, я навещу эту обезьянку, которая обошлась нам в пятьдесят тысяч евро.

      – Не ожидала от тебя, Артемис, – пожурила его мама. – Как известно, сифака – лемур, а лемуры возникли значительно раньше обезьян.

      «Знаю, но мне наплевать! – Артемис едва не прокричал это вслух. – Отец пропал, а ты истратила предназначенные на экспедицию деньги на какого-то лемура!»

      Но он придержал язык. Состояние матери и без того вызывало тревогу, и сын не хотел, чтобы из-за него оно ухудшилось.

      – Посетителей в Ратдаун обычно не пускают, – продолжила Ангелина. – Но я уверена, для тебя сделают исключение, если я позвоню. В конце концов, Фаулы оплатили питомник для приматов.

      Артемис притворился очень обрадованным.

      – Спасибо, мама. Уверен, я получу незабываемое удовольствие, и Дворецки тоже. Ты же знаешь, как он любит маленьких пушистых зверюшек. Мне не терпится посмотреть на спасенное нами существо.

      Ангелина улыбнулась, и безумие этой улыбки испугало сына до дрожи.

      – Молодец, Артемис. Это слова настоящего крупного бизнесмена. Мать и сын, объединившись, спасут мир. Я посмеюсь над твоим отцом, когда он вернется.

      У