Кольца Сатурна. Английское паломничество. Винфрид Зебальд

оттесняемой темноты.

      Оставив позади пляжных рыбаков, я уже к полудню добрался до соленого озера Бенакр-Брод, лежащего за отмелью на полпути между Лоустофтом и Саутуолдом. Озеро окружено зеленым венком кустарников, но из-за прогрессирующей эрозии берега кусты со стороны моря постепенно чахнут. В какую-нибудь штормовую ночь (это, конечно, только вопрос времени) отмель уйдет под воду и весь облик местности изменится. Но в тот день, когда я сидел там, на тихом берегу, мне казалось, я гляжу в вечность. Полосы тумана, принесенные утром к берегу, рассеялись, и небосвод был пустым и синим, в воздухе ни дуновения, деревья стояли как нарисованные, и ни одна птица не реяла над бархатной коричневой водой. Мир словно застыл под стеклянным колпаком. Потом с запада выплыли мощные кучевые облака и медленно натянули над землей серую тень. Возможно, эта мгла напомнила мне, что несколько месяцев назад я вырезал из «Истерн дейли пресс» статью о смерти майора Джорджа Уиндема Лестрейнджа, владельца Хенстеда, чей большой каменный дом стоял на другой стороне соленого озера. В статье говорилось, что Лестрейндж во время последней войны служил в противотанковом полку, который 14 апреля 1945 года освобождал лагерь Берген-Бельзен, но сразу после капитуляции Германии вернулся на родину, чтобы взять на себя управление имениями своего двоюродного деда в графстве Суффолк. Этим он и занимался по крайней мере до середины пятидесятых, причем весьма успешно, как стало мне известно из другого источника. В пятидесятых годах Лестрейндж перевел на имя своей экономки земельные участки в Суффолке, а также недвижимость в центре Бирмингема, оцененную во много миллионов фунтов, а позже он завещал ей все свое состояние.

      Если верить статье, Лестрейндж, нанимая эту экономку, простую молодую женщину из поселка Бекклз по имени Флоренс Барнс, поставил непременное условие: она должна была готовить пищу и разделять с ним трапезы, но при этом хранить абсолютное молчание. Видимо, сама миссис Барнс сообщила газете, что честно выполняла поставленное ей условие даже тогда, когда Лестрейндж стал вести себя все более эксцентрично. Правда, миссис Барнс, подвергаясь весьма настойчивому допросу со стороны газетчика, высказывалась крайне сдержанно, но и мои собственные, предпринятые несколько позже разыскания подтвердили, что с конца пятидесятых Лестрейндж постепенно уволил всех домашних слуг, а также сельскохозяйственных рабочих, садовников и управляющих. Он жил один в большом каменном доме с молчаливой кухаркой из Бекклза, а потому все имение, сады и парк дичали, а невспаханные поля зарастали сорняками и кустарником. Кроме этих показаний, оставленных свидетелями упадка имения, в соседних деревнях ходили слухи, касавшиеся самого майора, возможно, не совсем заслуживающие доверия. Они основывались на том немногом, что просачивалось к общественности из глубины парка, а потому особенно занимало более узкие круги местного населения. Так, например, в одном