Ничего общего. От космических пахарей. Вадим Юрятин

ведь врешь, – Нина затушила сигарету в пачке. – Ко мне ты лез, то есть рядом был. Звонил все время дохлой мне. И Петя старался как мог, когда не на конференциях. Антон само собой. Всегда рядом. Перманентный проксимальный фейерверк. Для всех и всегда.

      – Воздушные змеи, – произнес осторожно Петр. – Четыре змея в небе. Помните? Потом добавил и пятого, для Миши. И мы этим жили. Набирали энергию.

      – Вампиры мы, получается. Всего высосали. Гадко как-то. Я должна позвонить тете Ане.

      – Я звонил вчера. Не хочет нас видеть. Никого. Кроме Василиса.

      Васо долил виски в свой бокал, быстро его опустошил.

      – Миша плачет все время, – Нина сбилась на полуслове. – Как, говорит, без Антона дальше жить.

      – А приехать не смог. Говнюк, – Васо налил еще виски.

      Петр перевел взгляд на Нину. Она помотала головой.

      – Ой, да пусть нажрется, раз ему надо! Взрослый уже. Я-то причем?

      – Ты у нас, Нин, везде и во всем. Только вот потрахаться ни у кого из нас с тобой не получилось. Пришел Миша и взял тебя. Цепью огородил. И из страны вывез в срочном порядке.

      – Кому она нужна была! Рыба моя, не обижайся, – Васо попытался положить ногу на ногу, но мешал живот, – я тебя люблю. Друг. Ты есть друг. Бесполый.

      – Я себя виню. Это не от водки. Я виню себя, что…

      – Бабские какие-то разговоры пошли.

      – Это по твоей части, Василис, – Петр чеканил слова. – Бегал к Мише, советовал. Не пара она тебе, не пара.

      – Кто не пара? – удивилась Нина.

      – Ты. Мише. Мучила его семь лет. Вот Василис и посчитал своим долгом вмешаться и объяснить, что ты с ним поступаешь подло.

      – Это когда?

      – И что нового ты сейчас сказал, Петька? – Васо умел поставить голос, сейчас голос его играл в безразличие.

      – Еще скажу. Нина, и тогда. И после. И недавно.

      – Ну тогда, да. Я с тремя вместе встречалась. Параллельно. По молодости. А после и недавно – это что? В чем подлость-то моя?

      – Ты не поняла. «И тогда, и после, и недавно» – это Василис советовал Мише. От тебя избавиться. Вот Мишу и потянуло, наконец, на алебастровых.

      – Хуйню несешь, – в голосе Васо звучало сожаление.

      – Ага, – улыбнулась, – Миша только и делает, что слушает Василиса по жизни. Прям.

      – Значит, совпадение, – удивился Петр своей болтливости.

      – Значит, ты, Петр, говнюк и сплетник, – сказал Васо.

      – Ссоритесь. Блин. Серьезные дяди. Друзья детства. Оплакивают друга.

      – Будешь ведь? – Петр налил Нине водку. – Чего-то я… Извини, если что не так. Травка, может, подействовала.

      – Нин, а хочешь правду? – Васо встал с кресла, оставив за собой глубокую вмятину, подтянул брюки. – Да, я твердил Мише. Всю жизнь. Не любишь ты его. Так думаю. И что? Вы с Мишей вместе тридцать лет. И Антону, на хуй, надо было жить не с этой женой.

      – Ведь я не позвоню тете Ане, – Нина, казалось, не слышала Васо. – То есть позвоню, она откажется от встречи,