Хочу отдохнуть от сатиры…. Саша Чёрный

нашей наготой…

      И ушёл! Но нам больней и хуже:

      Много книг, о, слишком много книг!

      С каждым днём проклятый круг всё уже

      И не сбросить «чеховских» вериг…

      Ты хоть мог, вскрывая торопливо

      Гнойники, – смеяться, плакать, мстить.

      Но теперь всё вскрыто. Как тоскливо

      Видеть, знать, не ждать и молча гнить!

1910

      Утешение

      Жизнь бесцветна? Надо, друг мой,

      Быть упорным и искать:

      Раза два в году ты можешь,

      Как король, торжествовать…

      Если где-нибудь случайно, —

      В маскараде иль в гостях,

      На площадке ли вагона,

      Иль на палубных досках,

      Ты столкнёшься с человеком

      Благородным и простым,

      До конца во всём свободным,

      Сильным, умным и живым,

      Накупи бенгальских спичек,

      Закажи оркестру туш,

      Маслом розовым намажься

      И прими ликёрный душ!

      Десять дней ходи во фраке,

      Нищим сто рублей раздай,

      Смейся в горьком умиленьи

      И от радости рыдай…

      Раза два в году – не шутка,

      А при счастье – три и пять.

      Надо только, друг мой бедный,

      Быть упорным и искать.

1922

      Два желания

1

      Жить на вершине голой,

      Писать простые сонеты…

      И брать от людей из дола

      Хлеб вино и котлеты.

2

      Сжечь корабли и впереди, и сзади,

      Лечь на кровать, не глядя ни на что,

      Уснуть без снов и, любопытства ради,

      ‎Проснуться лет чрез сто.

‹1909›

      Из цикла «Быт»

      Городская сказка

      Профиль тоньше камеи,

      Глаза как спелые сливы,

      Шея белее лилеи

      И стан как у леди Годивы.

      Деву с душою бездонной,

      Как первая скрипка оркестра,

      Недаром прозвали мадонной

      Медички шестого семестра.

      Пришел к мадонне филолог,

      Фаддей Симеонович Смяткин.

      Рассказ мой будет недолог:

      Филолог влюбился по пятки.

      Влюбился жестоко и сразу

      В глаза ее, губы и уши,

      Цедил за фразою фразу,

      Томился, как рыба на суше.

      Хотелось быть ее чашкой,

      Братом ее или теткой,

      Ее эмалевой пряжкой

      И даже зубной ее щеткой!..

      «Устали, Варвара Петровна?

      О, как дрожат ваши ручки!» —

      Шепнул филолог любовно,

      А в сердце вонзились колючки.

      «Устала. Вскрывала студента:

      Труп был жирный и дряблый.

      Холод… Сталь инструмента.

      Руки, конечно, иззябли.

      Потом у Калинкина моста

      Смотрела своих венеричек.

      Устала: их было до ста.

      Что с вами? Вы ищете спичек?

      Спички лежат на окошке.

      Ну, вот. Вернулась обратно,

      Вынула почки у кошки

      И зашила ее аккуратно.

      Затем