Наследство Пенмаров. Сьюзен Ховач

глазами у меня поплыло. Я уже была готова сдаться и зарыдать от унижения и отчаяния, когда послышался громкий стук в заднюю дверь.

      Я вскочила.

      Если это опять Джаред пришел приставать, чтобы я продала ему дом, подумала я с яростью, то я плюну ему в лицо.

      Утерев слезы, я отправилась к двери и распахнула ее решительным, сердитым жестом. Но это был не Джаред.

      Передо мной стоял Марк Касталлак.

      Глава 2

      Генрих, в отличие от своего отца, никогда не считался красивым, но его юношеская свежесть завоевала сердце Элеанор.

Джон Т. Эпплбай.Генрих II

      Она, в свою очередь, нуждалась в защитнике… и нашла его в Генрихе Анжуйском.

У. Л. Уоррен.Иоанн Безземельный

1

      – Доброе утро, – сказал он.

      Я уставилась на него пустым взглядом.

      Наконец ответила: «Доброе утро» – и голос мой показался мне холодным и недружелюбным.

      Наступило молчание. Я не знала, что сказать. Мы стояли, глядя друг на друга. Тогда он спросил:

      – Можно войти?

      Я открыла ему дверь, и он вошел на кухню.

      – Простите, – сказал он, – если я пришел в неподходящее время, но я увидел, что вас не было на утренней службе, и ухватился за возможность поговорить с вами наедине.

      – Ничего страшного.

      Опять повисло молчание. Я хотела сказать: «Я с сожалением узнала о смерти вашего отца», но слова не шли с языка.

      Молчание уже становилось невыносимым, когда он непринужденно, словно это было совершенно естественно, произнес:

      – Я пришел выразить вам свои соболезнования.

      Несколько секунд я не видела ничего, совсем ничего, кроме его раскосых, темных, внимательных глаз, а когда наконец снова смогла ровно дышать и шок превратился просто в боль где-то далеко в горле, я осознала, что мир вокруг существует: куры кудахтали во дворе за открытым окном, птицы пели на карнизе, огонь потрескивал в кухонной плите напротив нас. Во рту у меня пересохло. Наконец мне удалось вежливо выговорить:

      – Вы очень добры.

      Больше я ничего не сказала. Я думала о Лоренсе, и было уже не важно, много ли знает этот мальчик, потому что мне все было безразлично, все, кроме того, что я больше никогда не увижу Лоренса.

      – Может быть, поговорим в гостиной?

      – Да. Пожалуйста.

      Мы стояли в холле, который тогда располагался в передней части дома. Я больше не могла на него смотреть. Мои глаза застилали слезы.

      В зеркало я увидела, что он сел за стол, словно ожидая, что ему принесут бокал вина: руки засунуты в карманы, стул накренен так, чтобы можно было тихонько раскачиваться на нем взад-вперед. Его небрежное поведение так меня задело, что я почувствовала злость. Это ослабило горе; через секунду слезы высохли и я смогла взять себя в руки.

      – Зачем вы пришли? – коротко спросила я. – Полагаю, не только за тем, чтобы выразить соболезнования, но если это не так, то прошу меня извинить. Сегодня