Наследство Пенмаров. Сьюзен Ховач

невозможно. – Мои пальцы по-прежнему переставляли шахматы, передвигая маленькие фигурки из слоновой кости в неровную линию. – Мне не хотелось, чтобы ты знал.

      – Об этой женщине?

      – Нет никакой женщины, – сказал я. – Это все ложь.

      – Тогда зачем тебе понадобились деньги?

      – Карты. Я проигрался в карты. В Карнфорт-Холле.

      – Значит, дочери доктора не существует.

      – Нет, – повторил я. – Не существует. Кларисса все выдумала.

      Наступило долгое молчание. Белая королева выскользнула у меня из рук и со стуком упала на доску.

      – Боюсь, я тебе не верю, – сказал он.

      Снова наступило молчание. Я опять взял черного коня и сжал его, словно хотел расплющить. Это была унизительная сцена, и глаза у меня защипало от слез.

      – Думаю, тебе лучше все мне рассказать.

      Я ничего не говорил. Я стоял к нему спиной. Я видел только доску и маленькие фигурки из слоновой кости.

      – Я слушаю, Марк.

      – Тебе незачем знать подробности, – сказал я. – Все уже улажено. Все кончено. Я сделал все необходимое. Тебе вовсе незачем об этом знать. Я не хочу, чтобы ты об этом знал.

      – Боюсь, я тебя не понимаю. Как может быть «все кончено», если Кларисса пишет, что ты собираешься в будущем содержать в Пензансе эту женщину?

      – Только несколько месяцев, – быстро сказал я, – а когда у нее родится ребенок…

      Я остановился. Повисла тягостная, отвратительная тишина. Я повернулся, чтобы посмотреть на отца, увидел выражение его лица, попытался опять сосредоточиться на письме. И тут я все понял.

      Кларисса не написала, что Роза беременна. Винсент рассказал ей не все.

      – О боже! – Я сел, поставил локти на столик для шахмат, и несколько фигурок из слоновой кости упали на ковер. Казалось, щеки прожгут мне ладони. – О нет! – Крупные горячие слезы выступили у меня на глазах. Я плакал. – Нет, нет…

      – Пожалуйста, – сказал отец. – Пожалуйста, Марк.

      Я продолжал плакать.

      – Думаю, тебе лучше рассказать мне всю историю.

      – Нет, – сказал я. – Я не хочу тебе рассказывать. Я не хочу, чтобы ты знал.

      – Но я уже знаю. У тебя было приключение с дочерью врача, и теперь у нее будет ребенок.

      Я не мог слушать его голос. Я заткнул уши руками, мои слезы полились на шахматные фигурки из слоновой кости и потекли по полированной поверхности доски.

      – Я даю тебе шанс оправдаться.

      – Я не могу.

      Как мог я ему объяснить, что хотел Розу, потому что она напоминала мне Джанну, и что я хотел Джанну, потому что мне было необходимо обладать такой женщиной, а обладать такой женщиной мне было необходимо, потому что… Я сам не знал почему. Я не понимал, почему холостяцкое воздержание было для меня невозможно. Я никогда не понимал, почему так часто хочу женщину, которая совершала бы со мной все обряды любви, даже если никакой любви и нет. Я знал только одно: чем несчастнее я был, тем труднее мне было оставаться без женщины. Моя одержимость Джанной возникла, когда я чувствовал себя подавленным, сбитым с толку и одиноким.

      Отец заговорил снова. Мне пришлось