Ангел-хранитель. Анна Берсенева

и с тем упорством, которое ужасало маму, еще когда Вере было лет пять, произнесла:

      – У меня все получится. Иначе быть не может.

      На аллее, ведущей от парковых ворот, показался всадник. Увидев его, Вера ахнула и выбежала из комнаты.

      Федор протянул ей бумагу, даже не спешившись.

      – Все сделал, что ты говорила, – сказал он. – Передай Лиде.

      Вера быстро пробежала глазами эту бумагу с синей печатью.

      – «…постановлением Совета рабочих, крестьянских и солдатских депутатов… музей-заповедник Ангелово…» Федя! – воскликнула она. – Я же к тебе вчера только приходила! И ты за один день успел?!

      Федор спрыгнул с коня. Он смотрел на Веру такими глазами, что ей показалось, он не слышит ее слов.

      – Ты сказала, она ко мне вернется, если сделаю, – произнес он едва ли не с исступлением. – Передай ей поскорее.

      Его чувство было таким неприкрыто сильным, что Вера растерялась. Впрочем, лишь на мгновение.

      – Это невозможно, – сглотнув, проговорила она.

      – Почему? – не понял он. И тут же воскликнул: – Что с ней?!

      – Она уехала. В Париж.

      Федор побледнел так, что Вере стало страшно.

      – Когда? – помолчав, выговорил он.

      Вера колебалась опять-таки не дольше мгновения. Что значит какая-то ложь, когда на кону вся ее жизнь?

      – Вчера утром, – ответила она. И поспешно добавила: – Я не знала, что Лида уезжает! Она… в один час собралась…

      Может, если бы известие о Лидином отъезде было для Федора меньшим потрясением, он догадался бы, что Вера врет. Или спросил бы еще кого-нибудь. Но ему было не до расспросов, да и все, что Лида высказала в последнюю их встречу, не располагало к сомнениям.

      Не сказав больше ни слова, он медленно пошел прочь.

      – Федя! – Вера догнала Федора, обежала его, пытаясь заглянуть ему в лицо. – Ну что ты? Она… она… Лида тебя недостойна! А я все сделаю! Давай потом все обсудим, хорошо? – попросила она. – И про музей, и вообще…

      Все-таки Федор Кондратьев был не тем человеком, который дал бы себя сломить даже очень сильному горю. Когда Вере удалось поймать его взгляд, в его глазах уже не было смятения.

      Правда, ничего в них не было – они зияли темной пустотой.

      – Не будет «потом», – коротко произнес он.

      – Почему не будет? – растерялась Вера.

      Федор не ответил и не остановился.

      – Я же из-за тебя здесь осталась! – в отчаянии закричала она ему вслед. – Только из-за тебя!

      Федор не обернулся. Конь, которого он не привязал, пошел вслед за хозяином. Остолбенев, Вера смотрела, как в конце аллеи он вскакивает на коня.

      – Тогда зачем я осталась?.. – в ужасе проговорила она. – Что же я наделала?!

      Тишина стояла в музейном зале, мрак окутал его. И свеча, которую Вера держала в поднятой руке, не могла развеять этот мрак. Сурово смотрели лики с икон, таинственно улыбались драконы на китайских вазах, блики дрожали на лепестках золотой розы…

      – Что же теперь делать? – с тоской проговорила Вера, обводя взглядом Ангеловскую