Ангел-хранитель. Анна Берсенева

хмыкнул Карп. – Как же он придет, ежели сам отца и убил?

      – Оно так. А все же…

      Договорить соседка не успела – на тропинке между могилами показался Федор Кондратьев. Все расступились перед ним.

      Федор молча смотрел на крест на отцовской могиле.

      – Явился! – увидев старшего сына, закричала Авдотья. – Чего тебе тут? Ради девки отца убил, а теперь явился?! Оборотень поганый!

      С каждым словом она, уже и так заведенная долгими причитаниями во время похорон, заводилась еще больше.

      – Мам, ну что ты… – проговорил было Степан.

      Но Авдотью было не остановить.

      – А не видать тебе счастья с той тварью, с Лидкой! – с ненавистью глядя на Федора, выкрикнула она. Потом обернулась к Степану и Паше. – И вам говорю, сыночки мои: чтоб слуху больше не было среди нас про Ангеловых! Ни духу ихнего чтоб не было, ни виду!

      Провозгласив все это, Авдотья перекрестилась и пошла прочь.

      – Убирайся отсюда. На веки вечные! – бросила она, проходя мимо Федора.

      Степан приостанавился было, собираясь что-то сказать брату, но, пока он подбирал слова, Наталья подхватила его под руку и потащила вслед за матерью.

      Паша остановился возле Федора.

      – Федь… – Слезы стояли в его огромных глазах. – Что нам теперь делать?

      – Мать же сказала, – с горечью проговорил Федор.

      Выйдя из ворот кладбища, Паша долго смотрел, как старший брат идет через Оборотневу пустошь. Несколько раз он порывался броситься за ним, но что-то удерживало его. И вряд ли это были слова матери…

      Когда Федор скрылся из виду, Паша тоже пошел через пустошь. Но не к деревне и не к дороге, ведущей к уездному городу. Все убыстряя шаги, он шел к усадебному парку.

      Надю он нашел у паркового родника. С тех самых пор, как проявились его способности к рисунку – а произошло это рано, ему едва исполнилось пять лет, – Паша проводил в усадьбе большую часть своей жизни. Поэтому знал каждую тропинку, на которой мог увидеть Надю. Ну и не только поэтому он нашел ее так быстро… Сердце вело.

      Наклонившись к мраморной чаше, Надя провела ладонью по трубке, из которой бил родник. Воды теперь не было, и только на дне чаши еще стояла мелкая лужица.

      – Надь…

      Она вздрогнула, потом обернулась, посмотрела на Пашу.

      – Скажи что-нибудь, а? – жалобно попросил он.

      Надины губы дрогнули. Видно было, что она мучительно пытается ему ответить. Но ничего у нее не вышло, и она отвернулась в слезах.

      – Наташка говорит, тебя Бог наказал – язык отнял, – сообщил Паша. – Она за Степаном бегает, Наташка. Она за ним, а он от нее!

      Он засмеялся в надежде, что развеселит и Надю. Но Надя не улыбнулась, и Паша снова погрустнел.

      – Надь… Я… – Он замялся, но, набравшись храбрости, проговорил: – Я тебя никогда не оставлю! Хоть ты и немая! Вот!

      Выпалив это, Паша чмокнул Надю в щеку и бросился бежать. Надя растерянно посмотрела ему вслед, и улыбка – робкая, едва заметная – появилась на ее губах.

      Глава 8

      – Пресвятая