Князь Пустоты. Книга первая. Тьма прежних времен. Р. Скотт Бэккер

быка.

      Что происходит? «Онкис!»

      – Как видишь, – промолвил Синтез с вороньим телом, – бежать тебе некуда.

      – Кто? – выдохнул Инрау. Теперь он видел след колдовства – искаженную ткань Напевов, использованных, чтобы приковать чью-то душу к отвратительному сосуду, находившемуся перед ним. И как он мог не заметить сразу?

      – Он знает, что этот облик – не более чем шелуха, – сказал Синтез Сарцеллу, – но я не вижу Чигры внутри него.

      Глазки-горошинки – крохотные бусинки небесно-голубого стекла – уставились на Инрау.

      – А, мальчик? Ты ведь не видишь Снов, как прочие, верно? Если бы видел, ты бы меня сразу признал. Чигра всегда меня узнавал.

      «Онкис! Подлая-лживая-сука-богиня!»

      Сквозь ужас его настигла уверенность в невозможном. Откровение. Слова молитвы сделались тканью. Из-под них проступали иные слова, слова силы.

      – Что вам нужно? – спросил Инрау. Его голос на этот раз звучал тверже. – Что вы здесь делаете?

      Ответ его не интересовал – ему нужно было выиграть время.

      «Вспомни-Бога-ради-вспомни…»

      – Что мы делаем? Да то же, что и всегда: следим за своей ставкой в этих делах.

      Тварь поджала губки, но недовольно, как будто ей не нравился их вкус.

      – Полагаю, примерно то же самое, что делал ты в покоях шрайи, а?

      Дышать стало больно. Говорить Инрау не мог.

      «Да-да-вот-оно-вот-оно-но-что-дальше? Что-дальше?»

      – Ц-ц-ц! – сказал Сарцелл, подходя вплотную. – Боюсь, отчасти это моя вина, Старейший Отец. Месяца полтора тому назад я велел юному проповеднику быть поусерднее.

      – Так это ты виноват! – сказал Синтез и сделал суровое лицо. Он проскакал несколько футов по перилам вслед за отступающим Инрау. – Ты велел быть поусерднее, но не указал направления, и он направил свой пыл не в то русло! Принялся шпионить за Богом, вместо того чтобы молиться ему!

      Короткий смешок – будто кошка чихнула.

      – Вот видишь, Инрау? Тебе бояться нечего! Рыцарь-командор берет всю ответственность на себя.

      «Вот-оно-вот-оно-вот-оно!»

      Инрау ощутил Муджониша, возвышающегося у него за спиной. На языке вертелась молитва – но с уст посыпались богохульства.

      Развернувшись с колдовской стремительностью, он вонзил два пальца в кольчугу Муджониша, проломил ему грудину и ухватился за сердце. Инрау вырвал руку – и в воздухе повисла блестящая кровавая нить. Новые невозможные слова. Кровь вспыхнула ярчайшим пламенем, полетела вслед за взмахом его руки в сторону Синтеза. Тварь с воплем сорвалась с перил, нырнула в пустоту. Ослепительные капли крови опалили лишь голый камень.

      Инрау обернулся бы к Сарцеллу, но снова увидел Муджониша – и замешкался. Шрайский рыцарь упал на колени, вытирая окровавленные руки о свою накидку. Лицо его опадало, словно сдувшийся пузырь, съеживалось, размыкалось.

      И ни следа. Ни малейшего признака колдовства.

      «Но как?»

      И тут что-то сильно ударило Инрау по голове, он опрокинулся наземь и завозился, пытаясь встать. Удар