Год Крысы. Путница. Ольга Громыко

разом вспорхнули с трупа – будто рыжий саван сдернули – и шатром зависли над ним, трепеща крылышками.

      Под елью, раскинув руки и ноги, лежала девушка – еще младше Рыски, лет пятнадцати. На кругленьком, почти детском личике застыла предсмертная мýка: глаза широко распахнуты, рот приоткрыт в последнем крике. Светлая косынка сползла на шею, длинная складчатая юбка бесстыдно задрана до груди, низ живота и раздвинутые бедра перепачканы темным, почти черным.

      Пока Рыска таращилась на покойницу, не в силах издать ни звука или хотя бы глубоко вдохнуть, с другой стороны поляны встревоженно крикнул Жар:

      – Эй, я мертвяка нашел!

      Альк поспешил к нему и по дороге наткнулся на еще двоих, лежащих внахлест. Сбились, видать, спиной к спине, так их и зарубили. Один судорожно стискивал кнут, другой вообще был с пустыми руками. По удару на каждого хватило.

      – А это, кажись, сам Матюха, – хрипло предположил вор.

      Третий труп принадлежал пожилому рыхлому мужчине с окладистой бородой. Убийцы стянули с него верхнюю одежду и сапоги, но рассеченная напополам шапка явно принадлежала купцу – круглая, расшитая серебряной нитью.

      Мотыльки тыкались в лицо, щекоча кожу мохнатыми лапками, садились и ползали по одежде, по волосам, отчаянно трепеща крыльями. Жар, не удержавшись, хлопнул по шее и взвыл от омерзения: мотылек размазался в едко пахнущую кашицу с лохмотьями крыльев.

      – Сдувай их, – серьезно посоветовал саврянин.

      – Спасибо, я уже догадался, – буркнул парень, вытираясь пучком травы. – Рыска, ты лучше там стой, не подходи… Ох ты зараза! – Жар заметил тело под елкой.

      Рыска повернулась к спутникам. Девушка до того побледнела, что поменяй ее с покойницей – разницы не заметят.

      – Все-таки началась, – пробормотала она таким деревянным голосом, будто вот-вот сомлеет.

      – Кто? – удивился Жар.

      – Война… с саврянами… уже сюда добрались…

      – Дура, – огрызнулся Альк, подходя ближе. – Почему сразу савряне-то?

      – А кто?! – Девушка шарахнулась от него, как от чумного, даже своих драгоценных коров бросила. Кто же еще мог сотворить такое с беззащитной женщиной?! Только теперь Рыска в полной мере осознала, что довелось испытать ее матери – а потом еще жить с этим.

      – Да любые подонки без чести и совести.

      – Я же говорю – савряне!

      – Ну знаешь ли… – Альк сделал еще шаг, и девушка, не выдержав, с писком развернулась и бросилась в чащу. – Стой, идиотка!

      Ветки затрещали еще громче, чаще.

      – Рыска, вернись! Ры-ы-ысь! – присоединился к нему Жар. Оклики бесплодно растворились в лесу, шагов тоже больше не было слышно. – Ну что, доволен?! Довел-таки девчонку?

      – Что? – возмутился Альк. – Да она с рождения на голову доведенная!

      – Так не надо было трогать, я б сам с ней поговорил, успокоил! Мало ли у кого на чем сдвиг, на себя вон погляди!

      – Я свой