Илиада. Гомер

высочайшем, в гнезде, под листами таяся,

      Восемь птенцов воробьиных сидели, бесперые дети,

      И девятая матерь, недавно родившая пташек…

      Всех дракон их пожрал, испускающих жалкие крики.

      Матерь кругом их летала, тоскуя о детях любезных;

      Вверх он извившись, схватил за крыло и стенящую матерь.

      Но едва поглотил он и юных пернатых, и птицу,

      Чудо на нем совершает бессмертный, его показавший:

      В камень его превращает сын хитроумного Крона;

      Мы, безмолвные стоя, дивились тому, что творилось:

      Страшное чудо богов при священных явилося жертвах.

      Калхас исполнился духа и так, боговещий, пророчил:

      – Что вы умолкнули все, кудреглавые чада Эллады?

      Знаменьем сим проявил нам событие Зевс промыслитель,

      Позднее, поздний конец, но которого слава бессмертна!

      Сколько пернатых птенцов поглотил дракон сей кровавый

      (Восемь их было в гнезде и девятая матерь пернатых),

      Столько, ахейцы, годов воевать мы под Троею будем;

      Но в десятый разрушим обширную стогнами Трою. —

      Так нам предсказывал Калхас, и все совершается ныне.

      Бодрствуйте же, други, останемся все, браноносцы данаи,

      Здесь, пока не разрушим Приамовой Трои великой!»

      Рек, – и ахеяне подняли крик; корабли и окрестность

      С страшным отгрянули гулом веселые крики ахеян,

      Речь возносящих хвалой Одиссея, подобного богу.

      Вскоре вещать меж ахейцами Нестор божественный начал:

      «Боги! в собрании мы разглагольствуем праздно, как дети

      Слабые, коим и думы о бранных делах незнакомы.

      Что и моления наши, и клятвы священные будут?

      Или в огонь и советы пойдут и заботы ахеян,

      Вин возлиянья и рук сочетанья на верность союзов?

      Мы лишь словами стязаемся праздными; помощи ж делу

      Мы изыскать не могли, долговременно здесь оставаясь.

      Светлый Атрид, и теперь, как и прежде, душою ты твердый,

      Властвуй, ахейских сынов предводи на кровавые битвы.

      Если ж из оных один или два помышляют не с нами,

      Их ты оставь исчезать, – не исполнятся помыслы робких?

      Нет, не воротимся в Аргос, доколе мы въявь не познаем,

      Зевса, эгиды носителя, ложен обет иль не ложен.

      Я утверждаю, успех знаменал всемогущий Кронион,

      В самый тот день, когда на суда быстролетные сели

      Рати ахеян, троянам грозя и бедою и смертью:

      Он одесную блистал, благовествуя рати ахейской.

      Нет, да никто из ахеян не думает в дом возвратиться

      Прежде, покуда троянской жены на одре не обымет

      И не отметит за печаль и за тайные слезы Елены,

      Если ж кто-либо сильно желает лишь в дом возвратиться,

      Пусть корабля своего многовеслого он прикоснется:

      Прежде других, малодушный, найдет себе смерть и погибель.

      Царь, предлагай ты совет, но внимай и другого совету.

      Мысль не презренная будет, какую тебе предложу я.

      Воев, Атрид, раздели ты на их племена и колена;

      Пусть