Цирроз совести (сборник). Андрей Шаргородский

третья. Берлин. 13 апреля 1945 года

      – Несите всем шампанского! – Гитлер не скрывал своей радости. – Запомните это день! Этот день станет переломным в нашей войне! Только что пришла новость о смерти Эзенхауера!

      Радость, с которой восприняли эту новость в бункере Гитлера, вскоре улетучилась. Этот день принёс в Берлин две новости: хорошую и плохую. Плохой стала новость о падении Вены.

      Гитлер почернел, и его невозможно было узнать. Он понял, что это всё! Три дня он не мог прийти в себя и окружающие думали, что он лишился рассудка. Так думали почти все. Кроме Бормана.

      Вернувшись из бункера, Борман целые сутки не выходил из своего кабинета. Подчинённые не успевали выполнять поручения. Приходили и уходили военные и гражданские люди, с которыми он проводил часовые беседы. В три часа ночи он поднял трубку телефона.

      – Борман!

      – Да, я вас слушаю, партайгеноссе! – отозвался на том конце Мюллер.

      – Генрих! Мы с вами завтра должны быть у Гитлера в одиннадцать часов.

      – Утра?

      – Да! Но перед этим мы должны с вами переговорить. Помните нашу скамейку у озера?

      – Конечно! – сказал Мюллер, улыбаясь, и понял: случилось что-то из ряда вон выходящее. Никогда раньше он не боялся встречаться с ним в кабинете. Назначение встречи в парке говорило только об одном – разговор имеет особую важность и не может стать известным третьим лицам. – Я буду там в…

      – Девять пятьдесят!

      Трубку положили, и у Мюллера сползла улыбка с лица. Об этом разговор через час узнает Гиммлер и только одно обстоятельство может спасти его от последующих вопросов. Это обстоятельство – встреча с Гитлером.

      «Всё очень плохо, – подумал Мюллер, – потому что всё идёт к развязке, – он посмотрел на свой диван, – ложиться бессмысленно, поэтому на всякий случай нужно привести в порядок бумаги».

      Утренняя прохлада, исходящая от озера, слегка взбодрила его. Борман опаздывал. Опытный глаз разведчика выхватил из окружающего ландшафта две фигуры с метлами. «Не очень-то у них получается изображать из себя дворников», – подумал он и тут же услышал шаги.

      – Хайль, – Мюллер вытянулся насколько мог в струнку.

      – Доброе утро! У нас мало времени, поэтому сразу к делу!

      – Разрешите заметить, но за нами слежка! И это не мои люди!

      – Не важно! Главное, что они ничего не услышат. Итак! Гитлер поручил мне разработать план операции «Феникс». Я её разработал, и фюрер её утвердил. Теперь дело за вами!

      – Да! Только я…

      – Только вы теперь третий, кто знает об этом. И любая просочившаяся информация об этой операции будет означать только одно…

      – Я понимаю! – ответил Мюллер, и у него засосало под ложечкой.

      – Хорошо! Гитлер вам доверяет. Я с ним согласен!

      – Спасибо за доверие!

      Борман внимательно посмотрел на него и продолжил.

      – Обстоятельства складываются таким образом, что победитель в этой войне уже известен. И как вы сами понимаете, это не мы! Фюрер понимает