Все истории. Кроме романов. Аше Гарридо

домой в день свадьбы своей сестры, чтобы разделить нашу радость. Поклонись отцу, Дианора.

      Дианора встала и поклонилась отцу. Дом Уго подошел ближе и обошел ее вокруг, чтобы свет, падавший из окна за ее спиной, не мешал взгляду.

      – Дитя, поцелуй руку отцу, – шепнула мадонна Эрменхильда.

      – Погоди, – строго оборвал ее дом Уго. – Точно ли ты Дианора?

      – До сих пор я звалась Маура, потому что меня купил в Андалусии трубадур Аламо из Валки. Настоящего моего имени я не знала.

      – Отчего, дорогая мадонна, – обратился дом Уго к своей жене, – вы уверены, что эта девица – наша дочь Дианора?

      – Но взгляни на нее! – растерялась мадонна Эрменхильда. – Если бы она не была так худа и смугла… Одно лицо! Они, все три, так похожи на тебя.

      Дом Уго покачал головой.

      – Скажи мне, Маура, давно ли ты занимаешься своим ремеслом? Чьи песни поешь? Известна ли ты в наших краях? Где бывала?

      Девушка вскинула голову, смерила дома Уго решительным взглядом.

      – Я всю жизнь занимаюсь моим ремеслом, сначала училась у хозяина и его жонглера Кантарито, теперь пою сама, и многие известные трубадуры рады, когда я исполняю их песни. Случается, сочиняю и сама. И в ваших краях мое имя известно, я побывала при дворах многих владетельных господ, и год провела в крепости «Не-дальше», и рыцари ценили мои песни и мое присутствие.

      – Вот как? – поразился дом Уго. – Год в военной крепости? Среди мужчин? Дорогая мадонна, это не наша дочь. Я прошу тебя, девица, немедленно покинуть замок. Твое сходство с нашими дочерьми – совершенно случайное, хотя, должен признаться, необыкновенное, – может породить нежелательные слухи. Сегодня одна из барышень выходит замуж. Другая на днях отправляется в монастырь. Как некстати!

      Маура побелела как саван – и тут же краска бросилась ей в лицо. Оглянувшись на мадонну Эрменхильду, она резко опустила голову, подхватила ребек и плащ и бросилась вон из комнаты.

      – Постой! – вскрикнула мадонна Эрменхильда. Маура обернулась от двери.

      – Ты, конечно, надеялась заработать на празднике, – строго сказал дом Уго. – Пока тебе выведут коня, я пошлю управляющего…

      – Что вы говорите, дом Уго! – прошептала мадонна. Но Маура уже не слышала ее голоса, она бежала прочь, прижимая к животу свой большой ребек о пяти струнах поющих и двух басовых. Плащ в два меха, дешевый плащ не слишком удачливой жонглерки, волочился за ней по полу.

      Аудьярта вышла из часовни. Она постояла, удивленная: не могло пройти столько времени! Чтобы так стемнело… Ей пора одеваться к венцу! Матушка волнуется… Спасибо ей: не послала за дочерью, не стала отрывать от молитвы, дала попрощаться с мечтой и самым страстным желанием в жизни.

      Аудьярта поспешила домой. Вдруг сад осветился мертвенно-белой вспышкой, и следом ударил гром, как будто прямо над головой. Аудьярта застыла, сама поразившись своему крику: он прозвучал как бы вдвое. Но, испытывая непреодолимый страх перед новой