Завоеватели. Елена Хаецкая

из заветной кладовки кусочек масла и подала его лекарю.

      – Как украла, – укоризненно сказал бог, повертев кусочек в пальцах и небрежно бросив его в свое зелье.

      – Это последнее, – разозлилась Анна-Стина.

      Фуфлунс оторвался от второй синякиной раны и, пристально поглядев на Анну-Стину, заметил назидательным тоном:

      – Пылающие уши в час мыши – добрый друг совет даст. Ты слушай нас, женщина. Боги этрусков еще никого не подводили.

      – А помнишь битву при… – мечтательно начал Сефлунс, размазывая деревянной ложкой весь масляный запас Вальхеймов. И вдруг остановился.

      – Что, забыл? – сказал Фуфлунс ехидно. – Ну и молчи тогда.

      – Подумаешь, название забыл! Зато помню главное. Сколько народу тогда полегло, ужас! В те годы с людьми так не носились. Еще вождя или там царя, может быть, спасут, если раненый, – да и то пять раз подумают. А с такой дохлятиной, как ЭТО, вообще возиться не станут.

      Он с отвращением посмотрел на Синяку. Анна-Стина уже приготовилась было возмутиться, но тут Сефлунс повелительно кивнул ей подбородком.

      – Полотно для перевязки, – распорядился он.

      Она повиновалась. Больше ее помощи не требовалось, и она сидела на стуле, поджав под себя ноги, и наблюдала за работой двух ворчливых стариков. Они переругивались, вспоминали поросшие мхом забвения битвы, чуть было всерьез не передрались из-за какого-то Ксенофонта, о котором Сефлунс говорил, что тот был ублюдок и мракобес, а Фуфлунс, брызгая слюной, шипел: «А ты Анабазис читал? Ты только Киропедию читал, и ту в этрусском переводе!»

      Вдруг Сефлунс остановился и произнес загробным голосом:

      – А вот сейчас у меня дергается правое веко.

      – К сытной еде, – тут же объявил Фуфлунс, мгновенно забыв о Ксенофонте.

      Боги выжидательно уставились на Анну-Стину. Девушка вздохнула – она уже начинала дремать.

      – Может быть, у тебя что-нибудь другое дергается? – предположила она. – Здесь вам никакая еда не светит. Был кусок хлеба, один на всех, но его умял ваш драгоценный Ларс Разенна.

      И демонстративно отвернулась.

      Боги призадумались. Анна-Стина расслышала отчетливый шепот Фуфлунса:

      – Сейчас сниму к черту повязки и запихаю пули обратно в раны.

      – Только попробуй, – угрожающе сказала Анна-Стина. – Разенна все узнает. Завтра же.

      Боги обменялись тоскливыми взглядами и засобирались прочь. Сефлунс засунул коробки с травами себе под плащ.

      – Ну, извини, – сказал он.

      Анна-Стина не шевельнулась.

      Когда боги исчезли в темноте улицы, она спрыгнула на пол и закрыла дверь на задвижку. Потом, бесшумно ступая босыми ногами, подошла к Синяке. Он был в сознании и не спал.

      – Тебе лучше? – спросила она тихонько. Он ответил утвердительно, прикрыв глаза.

      Из комнаты в гостиную осторожно выбрался Ингольв. Разбуженный голосами и стуком захлопнувшейся двери, он хмуро прищурился на тусклую керосиновую лампу.

      – Кто здесь был?

      Анна-Стина слегка усмехнулась.

      – Представь