Будут неприятности (сборник). Галина Щербакова

Он слышал последние слова бабушки.

      ИВАН ФЕДОРОВИЧ. Зина, вот видишь. Они уже все продумали. Так что ты не горячись. Сейчас дров наломать можно.

      ЗИНАИДА НИКОЛАЕВНА. Не мешай мне.

      Решительно направляется в комнату справа. Ей навстречу выходит Вилен. Он закрывает за собой дверь.

      ВИЛЕН (матери). Мама! Я виноват, что не написал. Что не рассказал, не объяснил. Я готов это сделать сейчас.

      ЗИНАИДА НИКОЛАЕВНА (громко. Не ему, а Клаве, чтоб она услышала). Меня не устроит никакое объяснение. Этой женщине места в нашем доме нет.

      Из комнаты справа выходит Клава. Она спокойна. Гораздо спокойнее, чем раньше.

      КЛАВА (Зинаиде Николаевне). Я так и знала. И Виле говорила то же самое. Виля! Где моя сумка? Я пойду.

      ВИЛЕН (истерически, не по-мужски). Куда?

      ЗИНАИДА НИКОЛАЕВНА (предупреждая ответ Клавы). Может, вам нужны деньги? Мы не звери. Можем выручить.

      ВИЛЕН. Мама!

      КЛАВА. Виля, не кричи. Где моя сумка?

      ЗИНАИДА НИКОЛАЕВНА. Она там. Под вешалкой. Идемте, я покажу.

      ВИЛЕН. Я ухожу с ней.

      Вбегает в свою комнату. Зинаида Николаевна решительно берет маленькую скамеечку, которая стоит здесь, и просовывает ее в ручку двери.

      ЗИНАИДА НИКОЛАЕВНА (Клаве, с издевкой). Или он за вами прыгнет и с пятого этажа? Идемте, отдам вам вашу сумку.

      Вилен стучит в дверь. Зинаида Николаевна уходит с Клавой.

      ВИЛЕН (громко). Ведь вы же всегда были не сволочи!

      БАБУШКА (Ивану Федоровичу). Жду, жду твоего слова, а ты стоишь, как истукан.

      Открывает Вилена. Он выскакивает, бежит в переднюю.

      ИВАН ФЕДОРОВИЧ. А вы знаете, что мне надо сказать?

      БАБУШКА. В общем-то ты прав – сказать тебе нечего.

      Из передней раздается крик: «Я никуда тебя не пущу». Возня. Голос Зинаиды Николаевны: «Ваня, Ваня, скажи ему!» Хлопает входная дверь. С рыданием возвращается Зинаида Николаевна.

      ЗИНАИДА НИКОЛАЕВНА. Ушел. Куда?

      ИВАН ФЕДОРОВИЧ. Я же тебе говорил. Нельзя было так резко.

      Из комнаты прямо выходит Наташа. В короткой пижамке.

      НАТАША (напуганно). Мамуля, что с тобой?

      ЗИНАИДА НИКОЛАЕВНА. Ах, отстань ради бога!

      НАТАША (успокаиваясь). Если человек плачет и грубит, значит, у него нет настоящего горя.

      БАБУШКА. Яйца курицу учат.

      ИВАН ФЕДОРОВИЧ. Иди, дочка, поспи еще.

      НАТАША (обращает внимание на открытую дверь в комнату направо, идет к ней, останавливается в дверях). Ага! Поняла. Выставили все-таки.

      Садится на маленькую скамеечку. Подтягивает колени к подбородку. Холодно, внимательно разглядывает родителей. Мать сидит в кресле. Сморкается, а потом аккуратно складывает платочек. Все время качает головой. Отец все так же стоит. Стоит и бабушка.

      НАТАША. И я уйду от вас. Потому что мне кажется, что я вас не люблю.

      БАБУШКА. Ах ты, негодяйка такая. (С гневом идет на Наташу.) Тут и без тебя горе, а ты такое родителям.

      ЗИНАИДА НИКОЛАЕВНА. О, господи!

      ИВАН ФЕДОРОВИЧ. Ты, Наташа, не все знаешь, и сплеча рубишь. Клава сама уйти