Тризна по князю Рюрику. Кровь за кровь! (сборник). Дмитрий Гаврилов

за морем. А остальных с собой забрал, и Рогану – родительницу твою. Гостомысл и Алодь возвернул, и свея прогнал, и корелу усмирил. И чудь да весь со словенами и русью помирил да рассудил.

      Ладони Вадима сжались в кулаки, грудь раздулась, но голос прозвучал довольно сдержанно:

      – Да при чем здесь это? Какого рожна Гостомысл Вельмуда за ругами да ваграми отправил?

      – Вельмуд той же крови, он из ругов, а ныне и вовсе – князь Русы.

      – Али сами бы не управились? Совсем дед ополоумел на старости лет, – не унимался Вадим.

      – Сон ему был. Разве не слышал? – невозмутимо пояснил волхв.

      – Не верю я в эту чепуху! Ни в сон вещий, ни в чих! Все это Велесовы хитрости. Признавайся! Ты его надоумил права законного наследника обойти?

      Волхв уныло покачал головой, отозвался будто нехотя:

      – Вадим, да пойми… Рюрик – бывалый воин. За ним и братья, сотни и тысячи других венедов – вагры, бодричи, руги. С такой силой проще землю оборонять от неприятеля. Гостомысл за дело болел. Так он рассудил. Так тому и быть.

      – Враки, – ответил Вадим. – Я народ подниму, на каждого дружинника иноземного впятером навалимся… Пусть хоть венед, хоть мурманин! Варяги! И что их сила? Эта земля живет по законам крови! И даже если мой дед – Гостомысл – пришлый, я – здешний, на этой земле вскормленный!

      Голос волхва прозвучал тускло, точно сам с собой говорил:

      – Рюрик старше тебя, опытней. Тебе только двадцать зим исполнилось…

      – И что?

      – Песью кровь должно обновлять волчьей, – словно не расслышав слов Вадима, продолжил волхв. – Не спорь с варягами. Шею свернут. Только зазря свой народ под топор подведешь. Рюрика союзное вече признало по завету Гостомыслову. Не по зубам тебе с братом тягаться.

      – Ну, это мы ещё поглядим, – огрызнулся Вадим.

      Он вышел из хоромин, громко хлопнув дверью.

      – Волхв… – с досадой прорычал Вадим и плюнул на пол. – Угораздило же позвать в Славну[1] этого проклятого старика! Теперь пока в свое лесное убежище не вернется, поучать будет, советовать. Но я все равно по-своему сделаю. Эй, там! – крикнул он. – Коня мне! Вече? Понаехало с разных концов всякой чуди да веси… инородье… А самих словен кто спросил?

      – Да, – хмыкнул волхв в бороду, – сколько лет живу на свете, лишний раз убеждаюсь, что жаба – могучее животное! Такая маленькая, а сколько людей задавила!

      Глава 2

      Новый день обещал быть ещё жарче. Пурпурное солнце медленно взбиралось на распахнутое всем ветрам небо, а прохлада – остаток ночи – стремительно отступала.

      – Еще пара таких деньков – река закипит, – неодобрительно пробормотал Вяч.

      Старший плотник выскреб из миски остатки каши, тщательно облизал ложку. После жадно приложился к кувшину с квасом, пенистые струйки устремились по бороде, оставили мокрые следы на рубахе. Добря наблюдал за отцом очень внимательно, каждое движение ловил.

      – А ты, – обратился Вяч к сыну, – чего бледный

1

Славна – Словенск, древнейшая часть (конец) будущего Великого Новгорода.