Горящие свечи саксаула. Анатолий Шалагин

и войска пошли в сторону французской столицы. Так будет и значительно позже, когда канцлер ввергнет Россию в кровавую Крымскую войну. Уже после смерти Нессельроде станут известны факты, когда дипломат-долгожитель попросту врал императорам. Но это будет потом. А пока одетый в старомодный камзол с галунами, с широкой улыбкой на лице Карл Васильевич Нессельроде встречал своего гостя, стоя с широко распростертыми руками на живописном причале своей дачи.

      Эх, как же он недолюбливал вот таких молодых да ранних! Еще и сорока нет, а уже военный губернатор. Да никакой-нибудь там Тмутаракани, а громадного Оренбургского края, где, между прочим, Нессельроде имел довольно крупные поместья. «Вот – думал он, не сбрасывая со своего лица улыбки – начнет сейчас этот выскочка нос свой совать туда, куда не просят. Дров наломать может. А вырядился-то каким щеголем…». За годы своего правления в российской дипломатии Нессельроде научился внешне не проявлять своих истинных помыслов и эмоций. Вот и сейчас он улыбался, но глаза его были… никакими.

      – Ну, наконец-то, мой друг – с жутким акцентом, от которого он не сможет избавиться до самой смерти, заговорил вице-канцлер, встречая Перовского – Я уже начал беспокоиться, не случилось ли чего по дороге… Здравствуйте, здравствуйте, дорогой Василий Алексеевич… Ну как же Вы похожи на отца…

      Последние слова, произнесенные Нессельроде, Перовскому были почему-то неприятны. Но он вынужден был улыбаться и пожимать вице-канцлеру руку, унизанную по моде прошлого века перстнями.

      – Знавал я Вашего батюшку. Умнейший был человек – продолжал Нессельроде – Ну пойдемте в дом, обед уже стынет…

      Они двинулись к дому по дорожке, обставленной по краям горшками с яркой геранью и тюльпанами.

      – Красиво и уютно у Вас, Карл Васильевич – сделал комплемент Перовский.

      – Вы еще не все видели, мой юный друг – явно польщенный похвалою ответил вице-канцлер – Вот отобедаем, и я Вам все покажу в своем саду.

      За столом расселись чинно: во главе – сам хозяин, по правую руку – новоиспеченный оренбургский губернатор, а слева от хозяина – его жена Мария Дмитриевна, вся такая торжественная и напыщенная, как будто шел не семейный обед, а прием в царском дворце. Рядом с матерью усадили и старшую дочь Нессельроде Елену – девушку не особо красивую, но не лишенную определенных прелестей и даже какого-то шарма. Младшие Нессельроде, семнадцатилетний Дмитрий и тринадцатилетняя Мария, хотя и были представлены Перовскому, но за стол посажены не были. И, как показалось гостю, особо этому не огорчились, с радостью удалившись в сад.

      – Давайте отведаем наливочки, Василий Алексеевич – начал трапезу вице-канцлер – Из собственных трав и ягод сея наливка приготовлена. Между прочим, крыжовник-то оренбургский…

      – Скоро надеюсь, Карл Васильевич, воочию испробовать даров оренбургской