Четыре месяца темноты. Павел Волчик

меня. И шо сердце? Ему шо, девяносто девять лет?

      – Лежит бледный. Вроде не притворяется.

      – Знаю я, как они не притворяются! Сама вырастила троих оболтусов. Шо они только не выдумывали! И грифель жрали, и молоко с селёдкой, и градусник на лампочке подогревали.

      Парень с головой накрылся одеялом: «Ну спасибо, тётенька. Зря она тебя к нам позвала, торговала бы ты на своём рынке, но тебе всё мало! А про градусник я запомню. Спасибо!»

      – Ну пошли…

      Заскрипели половицы. Тётя не стала трогать лоб, она сразу включила свет и легко стянула с него одеяло.

      Андрей зажмурился.

      – Что делаете-то?!

      – Пошли к доктору сердце проверять.

      Она смотрела на него в упор.

      Её вечно смеющиеся глаза на широком лице с обвисшими щеками пристально разглядывали «больного». Андрей обожал её шутки, но не сейчас.

      – Я… я не могу. Мне плохо… – его голос прозвучал притворно, он сам это понял.

      – Может быть, – нараспев произнесла тётя, – мне тоже плохо каждый Божий день. А на рынок хожу.

      Без одеяла, на свету, юноша будто плавился под её буравящим взглядом.

      – Тогда вызовем доктора домой.

      Андрей сломался.

      – Хорошо! Встаю! – он нервно вскочил и быстро вышел из комнаты, добавив на ходу: – но если я упаду по пути в школу, это будет на вашей совести.

      Пришлось завтракать пережаренными яйцами и остывшим чаем. Ни с кем не попрощавшись, Андрей вышел из дома. Ему всё ещё не верилось, что он попадёт туда: в персональный ад, где с вилами на сковородке его будет переворачивать математичка с кислым лицом. Вася Зайцев засмеётся: «Это же просто! Чего ты не понимаешь?». А среди девчонок… Он не хотел выглядеть идиотом…

      Дождь продолжал лить, кажется, со вчерашнего дня. Собравшись в поспешности, парень снова забыл зонт.

      «Всё равно. Может, теперь наконец заболею по-настоящему».

      Вид скучающих в ожидании автобуса людей на остановке привёл его в ярость. Ноги его сделались чужими и понесли дальше. Да, ноги всё делали верно, они знают своё дело лучше головы.

      Андрей прошёл мимо своей остановки. Он увидел автобус, идущий в обратном от школы направлении.

      «Какой дурак захочет добровольно отправиться в ад?»

      Он побежал через дорогу и опомнился, когда уже стоял у заднего стекла и глядел на мокрую дорогу, убегающую вдаль.

      «Пап, извини. Я обещал не забивать на уроки. Но это особый случай. Даже ты не сможешь сейчас понять меня».

      …Автобус ехал долго. Время тянулось медленно. Сейчас все только ещё заходят в школу. Зайцев отпускает какую-нибудь плоскую шутку. Элеонора Павловна поправляет идеальную стрижку, позвякивает длинными серьгами и отвечает ему так, что все вокруг лопаются от смеха.

      …Автобус ехал долго. Прочь из Города Дождей. Каменные высотки сменились беспорядочно торчащими берёзками, выросшими среди болота. Начался первый урок. Это значит, его класс уже пишет контрольную. Математичка