В гостиной и в людской. Зинаида Гиппиус

что, барыня, Корвин и красивый, да и обращенье у него такое приличное, не солдатское… Он мне вчера полную книжку стихов принес. Да мне все-таки ровно наплевать. Пусть Агаша-толстая свое добро берет…

      – Давно это он в вас так сильно влюбился?

      – С самой свадьбы Дашиной, – вот еще осенью была, месяца четыре уж есть, – не отстает от меня ни на шаг! В него многие девушки влюблены…

      – А что же Агаша?

      – Агаша из «девятнадцатого» от Фоминой уходить хочет.

      Лидия Ивановна по рассказам Лизы знала о своих соседях больше, чем если бы познакомилась с ними. Она давно знала, что приличный, скромный муж Фоминой – воспитатель в каком-то корпусе – оттого так редко приезжает к ней, что один граф приезжает слишком часто, хотя и не настолько часто, чтобы компрометировать парадную лестницу и серьезного швейцара.

      – Отчего же Агаша хочет уйти? – спросила Лидия Ивановна.

      – С Борей сладу нет. Восемь лет мальчику, а такой озорник, щиплется, дерется. Никакая горничная жить не будет.

      – Чего ж мать смотрит?

      – А ей что? Ей лишь бы с графом. Тоже – и дела господские! А прислугу – рады укорять.

      Лидия Ивановна мало-помалу, вяло и туго, но все-таки заинтересовалась разговором.

      Лиза охотно, даже с оттенком хвастливости, рассказывала, как сильно влюблен в нее прежний Агашин жених, унтер-офицер Корвин, какие приносит апельсины и какие пишет письма. Она описывала это вперемежку с известиями о новом фасоне платья, которое она отдавала шить, и о досаде и злобе Агаши-толстой.

      Лидия Ивановна почувствовала что-то похожее на зависть. Окна гостиной выходили на север, и с бледно-зеленого мартовского неба лился грустный, отраженный свет. Сейчас Лиза уйдет, и бедная Лидия Ивановна останется одна в этих тусклых комнатах, убранных на восточный лад, без всяких забот и горестей, но и без всякой надежды. Даже Петра Петровича нет. – Ну, а если он и придет? Какую новую радость даст ей этот молчаливый, домашний, известный, аккуратный человек?

      А кухня, куда пойдет Лиза печь пироги, выходит на солнце, и верно там теперь на полу лежит светлый, вытянутый четырехугольник, и кошка греется на солнышке, а нежный Корвин собирается читать Лизе новые стихи…

      Позвонили. В одно мгновение Лидия Ивановна преобразилась. У нее стало другое лицо. Только бы не муж! Все равно кто, новый живой человек, письмо… Письмо нужно прочесть, на письмо, пожалуй, можно ответить…

      В голове ее даже пронеслась смутная и нелепая мысль: а вдруг это тот офицер, который ухаживал за ней в прошлом году? Если Петр Петрович бывает в ложе у Губинской, так… Но это оказалось письмо от знакомой коротконосой курсистки, приглашение на вечер.

      Лидия Ивановна улыбнулась чему-то и с непривычным прилежанием мысли стала обдумывать, что она наденет на вечер.

      III

      Лиза между тем вернулась к своим пирогам.

      В кухню действительно светили желтые веселые лучи. Агаша-маленькая, бойкая девочка с розовым лицом и уже нечистыми глазами, лениво гладила на столе какое-то кружево