Сумерки. Стефани Майер

физкультуре увидимся. – Он нерешительно направился к двери.

      – Увидимся, – повторила я. Круглое лицо Майка стало чуть обиженным, он еще раз взглянул на меня и вышел за дверь, ссутулившись. На меня нахлынула волна сочувствия. Пришлось представить, как буду смотреть в его недовольное лицо еще целый урок… на физкультуре.

      – Физкультура! – простонала я.

      – Сейчас что-нибудь придумаем. – Я и не заметила, как Эдвард подошел и зашептал мне на ухо: – Сядь и притворись, что тебе плохо.

      Задача оказалась несложной: бледной я выгляжу всегда, а после недавнего головокружения мое лицо по-прежнему блестело от испарины. Я опустилась на скрипучий складной стул, запрокинула голову, прижавшись затылком к стене, и закрыла глаза. После обморочных состояний я всегда чувствовала себя обессиленной.

      Я услышала, как Эдвард негромко окликнул женщину за стойкой:

      – Мисс Коуп!

      – Да?

      А я и не заметила, как она вернулась на рабочее место.

      – Следующим уроком у Беллы физкультура, а ей, кажется, все еще плохо. Наверное, будет лучше, если я прямо сейчас отвезу ее домой. Вы не могли бы дать ей освобождение от урока?

      Его голос сочился медом. Нетрудно было представить себе, каким головокружительным взглядом он одарил мисс Коуп.

      – Наверное, и ей освобождение, и тебе тоже – да, Эдвард? – засуетилась мисс Коуп.

      Ну почему я так не могу?

      – Нет, у меня урок у миссис Гофф, она меня отпустит.

      – Вот и хорошо. Поправляйся, Белла, – обратилась она ко мне. Я слабо кивнула, самую малость переигрывая.

      – Сама дойдешь? Или тебя донести? – Эдвард стоял спиной к мисс Коуп, поэтому усмехался с нескрываемым сарказмом.

      – Дойду.

      Встала я с опаской, но убедилась, что чувствую себя неплохо. Придерживая передо мной дверь, Эдвард вежливо улыбался, хотя его глаза насмешливо блестели. Я вышла под холодный мелкий дождь, который только недавно начался. Впервые в жизни обрадовавшись воде, падающей с неба, я подставила дождю лицо, чтобы он смыл липкую испарину.

      – Спасибо, – сказала я Эдварду, вышедшему за мной. – Ради того, чтобы отделаться от физкультуры, можно и в обморок упасть!

      – Не за что. – Он смотрел прямо перед собой, щурясь от дождя.

      – Так ты поедешь? В субботу? – Хорошо бы он согласился, хотя это и маловероятно. Невозможно было представить даже, чтобы он сел в машину к кому-нибудь из ребят – он из другого мира. Но мне хватило одного только проблеска надежды, что он поедет с нами, чтобы впервые подумать о поездке с энтузиазмом.

      – А куда вы едете?

      Эдвард все так же безучастно смотрел вперед.

      – В Ла-Пуш, на Ферст-Бич. – Я вгляделась в его лицо, пытаясь понять реакцию. Глаза Эдварда чуть заметно сузились.

      Скосив на меня взгляд, он иронично улыбнулся.

      – Меня, кажется, не приглашали.

      Я вздохнула.

      – Я приглашаю.

      – На этой неделе мы с тобой больше не будем доводить беднягу Майка. А то еще сорвется.

      В его глазах плясали искры: похоже, ему нравится доводить беднягу Майка.

      – Майк-шмайк, –