Сумерки. Стефани Майер

чувствовала, как они буравят взглядами мою спину.

      – А я вот возьму и не отдам им тебя, – предупредил он с озорным блеском в глазах.

      Я судорожно сглотнула.

      Он рассмеялся.

      – Ага, испугалась.

      – Нет, – возразила я, но голос по-дурацки дрогнул. – Скорее, удивилась… Что это значит?

      – Я же объяснил: я устал избегать тебя. Поэтому сдаюсь. – Он все так же улыбался, но золотистые глаза посерьезнели.

      – Сдаешься? – в замешательстве переспросила я.

      – Да, больше не стану держаться в рамках. Отныне я делаю то, что хочу, а там будь что будет. – Пока он говорил, его улыбка погасла, голос стал жестким.

      – Опять ты меня запутал.

      На лице вновь вспыхнула немыслимо прекрасная усмешка.

      – С тобой я всегда ухитряюсь наговорить лишнего, в этом-то и беда.

      – Не волнуйся, я все равно ничего не понимаю, – с иронией отозвалась я.

      – На то и расчет.

      – Но в переводе на нормальный язык – теперь мы друзья?

      – Друзья… – с сомнением повторил он.

      – А может, и нет, – пробормотала я.

      Он усмехнулся.

      – Ну что ж, пожалуй, можно попробовать. Но имей в виду: для тебя я не лучшая компания. – Несмотря на улыбку, он не шутил.

      – Ты только об этом и твердишь, – напомнила я, стараясь не замечать внезапную дрожь и говорить ровным голосом.

      – Все потому, что ты меня не слушаешь. А я до сих пор жду, когда ты мне поверишь. Будь ты посообразительней, сама начала бы избегать меня.

      – Ты уже не первый раз отмечаешь мой интеллект. – Я прищурилась.

      Он виновато улыбнулся.

      – Ну что ж, поскольку я не блистаю умом, давай попробуем стать друзьями? – подвела я итог этому странному разговору.

      – Давай попробуем.

      Я перевела взгляд на свои руки, в которых держала бутылку лимонада, не зная, что делать дальше.

      – О чем задумалась? – полюбопытствовал он.

      Его темно-золотистые глаза опять сбили меня с толку, и я, как обычно, брякнула правду:

      – Пытаюсь тебя раскусить.

      Он сжал зубы, но продолжал улыбаться, – правда, с трудом.

      – И как, получается? – небрежно спросил он.

      – Не очень, – призналась я.

      Он хмыкнул.

      – Какие версии? Может, поделишься?

      Я вспыхнула. Весь последний месяц я колебалась между Брюсом Уэйном и Питером Паркером. Но признаваться в этом Эдварду не собиралась.

      – Не скажешь? – спросил он, склонив голову набок с ошеломляюще обольстительной улыбкой.

      Я покачала головой.

      – Нет, не решусь.

      – А вот это уже и в самом деле обидно, – расстроился он.

      – Неужели? – прищурившись, протянула я. – Разве это обидно – когда человек отказывается тебе что-то рассказать? А некоторые еще делают при этом загадочные намеки, так что ты потом не спишь по ночам, пытаясь разобраться, что имелось в виду.

      Он поморщился.

      – Или еще, например, – меня понесло, – допустим, некий