Мост. Иэн Бэнкс

Шикарная шляпа. – Он ведет меня к дальнему столу.

      – Угу. – Я отдаю ему шляпу. – Кому она понадобилась? И что тут затевается?

      – Да что ты говоришь. – Он останавливается, вертит шляпу в руках. Заинтригованно изучает подкладку, словно рассчитывая найти там подсказку.

      – Помнишь, ты просил широкополую шляпу? – говорю. – Хотел, чтобы я ее сюда принес.

      – Хм… – говорит Брук и ведет меня к столу, за которым сгрудились четверо или пятеро. Я узнаю Бейкера и Фаулера, это инженеры, приятели Брука. Они снова и снова пытаются встать. Брук все еще озадачен. Пристально глядит на шляпу.

      – Брук, – с трудом сдерживаю раздражение, – ты потребовал, чтобы я принес эту проклятую шляпу, и было это совсем недавно, еще и получаса не прошло. Да не мог ты забыть, черт бы тебя побрал!

      – А ты уверен, что это нынче было? – скептически вопрошает Брук.

      – Ты звонил, Брук! И пригласил меня сюда, и…

      – Постой-ка! – Брук рыгает и тут же тянется за бутылкой. – Хлопни-ка винца, и мы это дело обмозгуем. – Он сует мне в руки стакан. – Ты ж опоздал – изволь наверстывать.

      – Боюсь, за тобой мне уже никак не угнаться.

      – Орр, да ты, кажется, расстроен чем-то. – Брук наполняет вином мой стакан.

      – Трезв как стекло. Просто симптомы очень похожи.

      – Нет, ты расстроен.

      – Ничего подобного.

      – И чем же ты так расстроен?

      С чего это у меня сложилось впечатление, что Брук почти не слушает? И ведь такое уже далеко не в первый раз. Иногда разговариваешь с человеком, и вдруг его охватывает какая-то рассеянность. Как будто не лицо у него вовсе, а маска, к изнанке которой он обычно прижимается, словно ребенок носом к витрине кондитерской. Но когда я с ним разговариваю, пытаюсь обсудить сложный или неинтересный для него вопрос, собеседник отдаляет свое внутреннее «я» от маски и задумывается о чем-нибудь своем. Если воспользоваться аналогией, он снимает ботинки, закидывает ноги на стол, пьет кофе и расслабляется. А потом, набравшись сил и бодрости, неодобрительно кивает и отпускает совершенно неуместное замечание – отголосок его застарелых мыслей. Возможно, дело здесь во мне. Возможно, только я оказываю на людей такой эффект и никто другой на это не способен.

      Впрочем, наверное, такая мнительность больше пристала параноику, и, если я отважусь вынести на обсуждение эту тему, сразу выяснится, что вовсе никакой я не феномен, а чуть ли не самое рядовое явление. («Ага, я тоже за собой такое замечал!», «И со мной бывало!», «А ведь думал, что я один такой!»)

      Между тем инженерам Бейкеру и Фаулеру удается наконец встать и надеть пальто. Брук что-то серьезно втолковывает Фаулеру, тот выглядит озадаченным. Затем его лицо проясняется. Он возбужденно отвечает, Брук кивает и возвращается ко мне.

      – Буч! – торжественно изрекает он и снимает со спинки дивана свое пальто.

      – Что? – переспрашиваю.

      – Томми Буч, – надевает пальто Брук. – Это ему понадобилась шляпа.

      – Зачем?

      – Понятия