Мне не больно. Андрей Валентинов

набережная… Антихристов язык!…

      Выразительный взгляд заставил его закашляться:

      – Понял… Перехожу на советский… Разрешите доложить, товарищ командир группы?

      Теперь его русский звучал вполне нормально, с легким «аканьем», как и принято в Столице.

      – Я был на Ленинградском вокзале. Присматривался к публике и заодно проверял маскировку. У входа заметил пару «топтунов» из тех, что высматривают приезжих, особенно с «минусом» в паспорте…

      – И что, к тебе прицепились? – удивился Чиф. – Бритва подвела?

      – Если бы бритва… Решил проверить их бдительность и сделал вид, что пытаюсь спрятаться от патруля… Да не смотри на меня так, Чиф, сам понимаю! Нашу «липу» показывать не хотелось, я и дал деру. Заодно проверил, как здесь бегают…

      Теперь они уже стояли возле сорванной с петель двери одного из корпусов. За дверью ничего не было, кроме сырой темноты, в которой угадывались рухнувшие балки перекрытия и покрытые мхом кирпичи.

      – Убежал, значит, – помолчав заметил Чиф. – Комментировать не буду, сам все понимаешь…

      – Да ясно. Леший попутал! Но их секретную службу мы тоже должны изучить!

      – Но не таким же образом! Все, пошли, а то Лу будет волноваться… Вот расскажу ей все!

      – Только не ей! – в голосе Бена прозвучало нечто, похожее на испуг. Чиф усмехнулся:

      – А надо бы – чтоб за уши оттаскала!

      Бен протестующе замотал головой, но Чиф лишь хмыкнул и достал из внутреннего кармана небольшой бумажник, а из него – миниатюрный кожаный кошелечек. Секунда – и в руке Чифа блеснул маленький серебристый жетон с фирменным знаком Столичного метрополитена.

      – Бен, оглянись на всякий случай.

      – Чисто, – сообщил тот, поглядев по сторонам.

      Чиф аккуратно приложил серебристый жетон к небольшому углублению в стене. Послышалось еле слышное жужжание, темный провал прохода внезапно стал светлее, в воздухе поплыла белесая рябь. Еще секунда – и дверной проем засветился ярким молочным светом.

      – Пошли!

      Чиф первым шагнул в молочное марево. Бен еще раз оглянулся и последовал за ним. Светящаяся дверь осталась за спиной, а прямо перед ними был уже не заброшенный цех, а лестничная площадка обычного подъезда. Чиф вновь приложил серебристый жетон к стене, свет дрогнул и начал медленно гаснуть. Через минуту на его месте возникла обыкновенная деревянная дверь. У входа лежал аккуратный новенький коврик, рядом стоял большой фикус.

      – Вот и дома! – удовлетворенно заметил Бен, подходя к фикусу и пробуя пальцем землю. – Ага, Лу полила!

      – Мог бы и сам! – Чиф расстегнул пальто и снял шляпу. – Лодырь несчастный!

      – Во-первых, не несчастный, а счастливый, а во-вторых, не лодырь, а гедонист!

      Они поднялись на второй этаж, и Чиф легко толкнул одну из дверей. Из прихожей послышалась громкая музыка – в квартире играло радио.

      – Лу, мы пришли! – гаркнул Бен, пытаясь заглушить хор Александрова, исполнявший «Марш буденовцев».

      – Ботинки снимайте! – донеслось откуда-то со стороны кухни. – Я полы вымыла!..

      – Земля