Оглашенная. Павел Примаченко

хочет, боится. Можно, конечно вернуться в деревеньку, где дом стоит заколоченный да участок заросший, но делать там нечего, тоска, хоть вой. Зато летом – сказка. Лес, грибы, ягоды.

      – Прибыли, – объявил Гена.

      За стеклами спешили люди, у метро сияли витрины киосков. Неярким неоном поблескивала и парила в воздухе буква «М».

      – Может, вы меня до Внуково довезете? Я хорошо заплачу.

      – Внуково? – Голос шофера стал тоскливым.

      – Это аэропорт, я заплачу, сколько скажите.

      – Да не в этом дело. Машина старье. Как бы не обломиться по дроге. А так бы я вмиг.

      – Ну, пожалуйста, Генуся. Обстоятельства у меня, сами понимаете.

      – Да уж, объяснять не надо. Ладно, как говорят, чего хочет женщина, того хочет сам Господь Бог. Тебе еще не скоро? А то обломлюсь, застрянем, а тебе приспичит, вот потеха будет. – Парень развеселился, машина побежала быстрее.

      А Веселов уже доехал и припарковался недалеко от дома. Поднялся на второй этаж, где было тепло, и весь двор хорошо просматривался. «Подожду часок и вернусь. Не в квартиру же ломиться».

      Ждать пришлось недолго. Подъехала Волга. Из нее выскочил шофер и помог выйти женщине.

      «Она, – встрепенулся Веселов, но тут же забеспокоился. – Вдруг этот тип провожать ее надумает? Нет, расплатилась, сумку на плечо и потопала, как уточка. А тот развернул свой драндулет и в обратный путь».

      Веселов поспешил ей навстречу.

      Перехватив внизу, зажал рот, заломил руку за спину. – Тихо, не дергайся.

      Женщина окаменела.

      Он вывел ее на улицу. Беглянка не сопротивлялась, шла медленно. Веселов не торопил. «С таким пузом не разбежишься».

      Но не успели повернуть к машине, она внезапно саданула его локтем в бок и прямо в печень угодила. Он скривился. – Добром не хочешь, получай, дура. – Резче заломил руку, крепче сдавил рот.

      Лена захрипела, будто зарычала. Вцепилась зубами ему в пальцы. Кожаную перчатку, как бумагу прокусила.

      – Да ты что, сука? – Веселов хотел пнуть ее коленом, но опомнился.

      «Беременная ведь. В живот можно угодить. Выкручивается, стерва, как зверюга какая. Руку уж заламывать некуда, а ей хоть бы что».

      Впился в волосы, дернул голову назад, к спине. «Хороший прием, всех усмиряет». Она не сдалась. Сильная, почти вывернулась. Лицо перекошенное, страшное. От ярости плюнула, в глаз попала.

      Виктор не утерпел, зло «клюнул» ее лбом, но неудачно, на зубы напоролся. Кожу рассек.

      Неожиданно кто-то обхватил его сзади за горло и приподнял. Веселов отрубился, а когда очнулся, увидел, что Волга задние огни показала.

      «Откуда этот водила взялся? Ну, гады. – Рванулся к машине. – Догоню!».

      Повезло. Выскочил на Боровское шоссе и не ошибся. Впереди замаячило «знакомое». Пристроился, оценивая, что за человек за рулем.

      «Хорошо тряхнул. Может, вооружен и очень опасен? Значит, на рожон лезть не стоит. Но и в долгу я не останусь. Ты мне еще ответишь. Не на того напал».

      Не высовывался, не отставал. Вел Волгарик с крутым водилой, прикидывая, как его уму-разуму научит.

      Веселов