Оглашенная. Павел Примаченко

– Осторожно спрятала в карман куртки.

      Беспорядок и неприятный запах раздражали.

      Нина, уходя, прихватила недопитую бутылку. Банка с джином и «закуска» остались. Лена брезгливо, двумя пальцами убрала коробку и банку в тумбочку Веры. Вытерла куском туалетной бумаги стол. Но спертый, тяжелый воздух остался.

      Приоткрыла оконную раму. Из темноты, обдав горевшее лицо, хлынул свежий, холодный ветер и приятно разлился в груди.

      «Скорее бы родить и убраться отсюда. Не роддом, а бордель какой-то, – пронеслось в мыслях. – Разве это матери? У них одна забота – скинуть, деньги получить и до свидания. А я? – Закусила нижнюю губу. – Мне тоже по барабану. Только бы разродиться. Но мне денег не надо. – Охватило беспокойство. – Гадость, мерзость. Какая-то косметика из последа и детей. – Содрогнулась всем телом. – Теперь не буду никакой косметикой пользоваться. – Невольно ей представился младенец с иконки. – Бред, натуральный бред. Но вдруг вспомнила любимую фразу мадам Брошкиной: «В наше время и не такое творится».

      Сейчас эти слова обрели реальный смысл. Стало жутко. Не отпускало постоянное чувство тревоги.

      Неожиданно вспыхнул свет.

      – Много выпила, не знаете? – Над спящей Верой стоял Улыбин. – Хотя, – он махнул рукой. – А вы, лапушка, что это окошко распахнули? Не лето, простудитесь. О здоровье надо думать. Вы теперь несете ответственность не только за себя. – Энергично отодвинув Лену, захлопнул фрамугу.

      – Я деньги не возьму!

      – Какие деньги? – Врач остановился у двери и недоуменно уставился на нее.

      – Принес один из фонда какого-то. Я отказываюсь от детей, но не за деньги.

      – Господи, лапушка, волноваться не желательно. Я врач, а остальное меня не касается.

      – Скажите, правда, что детей отдают, – она запнулась. – Ну, не только родителям, а еще на фабрику, для косметики?

      Лицо врача сосредоточилось, как у дворняжки, которой свистнули.

      – Это кто ж вам такое ляпнул? – Узкие глазки Улыбина округлились. Подбородок отпал. – Станислав Иванович что ли?

      – Нет, девочки.

      – Какие девочки?

      – В туалете.

      – Ценная информация из туалета. – Лицо его задвигалось, как у актера, и на нем появилась насмешливая, лукавая «маска».

      – Лапушка, да от наших пациенток, ежели они несколько раз в магазин сбегают, еще и не такое можно услышать. Ложитесь и читайте иронические детективы или смотрите сериалы. Отвлекайтесь, развлекайтесь и очень прошу слухам «из туалета» не верьте и никому их не передавайте. – Сергей Никифорович расправил полные плечи, зажмурился, покачал головой. – Нет, ну надо же! Филиал СМИ в туалете! – пробубнил он и вышел.

      – Дура я, зачем спросила? – Тихо, сама с собой заговорила Лена.

      Как грозный рык, раздался храп Веры.

      Внутри все сжалось. Даже свет, казалось, таил опасность. Щелкнула выключателем.

      Мягкие отблески фонаря за стеклом казались добрее, приветливее. Подошла к окну, но вдруг резко отшатнулась. Померещилось, будто кто-то подкрадывается