Оглашенная. Павел Примаченко

к охраннику.

      Тот резко вскочил, удивленно посмотрел и молча открыл двери.

      Лена, переваливаясь, зашагала по улице.

      Глава 14

      Слухи «из туалета» не на шутку встревожили доктора Улыбина. Сергей Никифорович зашел в ординаторскую и, не включая свет, остановился возле окна, барабаня пальцами по подоконнику.

      «Что за комедия? Наивная дурочка? Непохоже. Не в лесу выросла. По всем нашим каналам прошла, подозрений не вызвала. Бумаги с фондом подписала и вдруг: «Я детей не продаю, деньги мне не нужны». Неспроста это, неспроста».

      В пятне света уличного фонаря взгляд поймал фигуру женщины с большой сумкой через плечо. Та что-то вытащила и бросила в сторону.

      «Господи! – Улыбина качнуло. – Она! Но почему во дворе? – Опомнился. Глянул вниз. Ее и след простыл. – Может, показалось?».

      Стремительно бросился в палату, щелкнул выключателем. Вещей не было. Слетел на первый этаж к центральному выходу.

      Два охранника, развалясь в креслах, попивали кофеек и «зырили» в муть экрана.

      – Ребята, не проходила беременная с сумкой через плечо?

      – Нет, – вахтеры переглянулись. – Муха не пролетала.

      Но Улыбин уже смекнул. – «Черный ход, конечно, ее же оттуда «оформляли».

      Он, как сыщик, напавший на след, помчался по дорожке в сторону проходной больницы. Нагнулся над голым кустарником, вглядываясь в темноту. «Какие-то банки. – Вытащил одну. – «Ананасовый компот». – Хотел положить в карман, но передумал. – А если взрывчатка? Глупости! Бред! Но ведь для чего-то она их выбросила? Какой же я идиот, олух. Да ведь так ей идти легче. Значит, сбежала».

      Достал мобильник, набрал номер Гробовщенкина.

      – Станислав Иванович, – задыхаясь, закричал в трубку, – Улыбин из роддома.

      – Слушаю, – вежливо, но строго отозвался тот.

      – ЧП. Роженица, с двойней. Та, что сегодня поступила. Сбежала.

      – Почему?

      – Откуда мне знать? – Доктор стал озираться по сторонам. Тепло светились большие окна корпусов. Неяркие отблески фонарей сонно падали на дорожки. Только двухэтажное здание морга таилось в холодном мраке. Врач машинально повернулся спиной к этому монстру, отошел в тень, заговорил тише, хотя двор больницы был безлюден. – Я зашел в палату, а она вдруг заявляет, что детей не продает и деньги ей не нужны. Понесла чушь. Вроде, младенцев используют как исходный материал для производства лекарственных препаратов и косметики.

      – Что?

      – То самое – вскипел Улыбин. – Не спроста это.

      – Нагнать ее нельзя?

      – Ищи ветра в поле.

      – Разберемся, не паникуй. Если воротится, звякни!

      «Как же, воротится, жди. Не для того убегала», – разозлился Улыбин.

      Дрожащими пальцами, всегда ловкими, умелыми и послушными, но от волнения ставшими холодными и чужими, спрятал мобильник в карман. – Не паникуй! – Раздраженно повторил он слова Гробовщенкина.

      Память вернула на несколько лет назад.

      Рыночные отношения и демократия входили тогда во все