Иллюзия отражения. Петр Катериничев

честь: дело идет о... безвременной кончине совсем молодой особы, впервые посетившей наш остров; отец ее, хотя и не особенно известен в кругах людей, обычно отдыхающих на Саратоне, тем не менее, насколько мне удалось установить, занимает крупный пост в серьезной нефтяной корпорации и пользуется значительным влиянием в в а ш е й стране. Был бы вам признателен, если бы вы были откровенны и точны.

      Да, такая речь крупного полицейского чина, обращенная, если называть вещи своими именами, к главному подозреваемому, была мне приятна. В родном отечестве при сходных обстоятельствах мне бы такое сказали, что...

      Находясь на Саратоне, я многое слышал о бароне Дангларе, но личное впечатление – дороже: его светло-голубые глаза смотрели на меня спокойно, холодно и... участливо. Странное сочетание – или мне так показалось с недосыпа?

      – Постараюсь вспомнить все детали происшедшего и рассказать о них достаточно четко и связно, насколько это в моих силах, – ответил я столь же церемонно.

      Префект кивнул, растянул губы в вежливой улыбке и сказал:

      – Итак? Что здесь произошло?

      Прозвучало это как: «Итак, какие причины побудили вас убить старушку, Раскольников?» Тон префекта словно расставил все точки над «i». Он ждал мою версию случившегося и не собирался скрывать, что для него это изначально – моя версия, которой никто особенно доверять не собирается. Так что – барон исчез, остался полицейский – умный, жесткий, собранный, готовый размазать меня по стенке «волею возложенных на него должностных обязанностей».

      – Алина Арбаева в час тридцать две минуты сбросила халатик, подошла к парапету и спрыгнула вниз.

      – Вы точны.

      – Я стараюсь.

      – Вы запомнили время? Специально посмотрели на часы?

      – Нет. Я был несколько... ошарашен случившимся, поэтому подошел к парапету скорее машинально и посмотрел вниз; отсюда видны стрелки часов на башне ратуши; часы показывали один час тридцать две минуты пополуночи.

      – Она просто вот так вот взяла и спрыгнула?

      – До этого мы пили чай и разговаривали.

      – Вы обсуждали какое-то дело?

      – Нет. Это был... философский разговор.

      – На тему жизни и смерти?

      – В том числе.

      – Ну что ж: смерть доказала, что она победительней.

      – Всякая смерть временна.

      – Да? – Данглар посмотрел на меня пристально, чуть склонив голову. – А что же, по-вашему, тогда постоянно?

      – Любовь.

      Глава 9

      Префект покивал, думая о чем-то своем, снова посмотрел на меня:

      – По возрасту вас трудно назвать романтиком.

      – Возможно.

      – По... жизненному опыту – тоже.

      – Вам известен мой жизненный опыт?

      – Мне известна ваша теперешняя жизнь. Этого достаточно.

      – Для чего?

      – Чтобы делать выводы.

      – И какие выводы вы сделали на мой счет, господин Данглар? Могу я вас так называть?

      – Можете. Пока.

      Я