Путь Меча. Генри Лайон Олди

Насколько нормальной может быть жизнь однорукого калеки с мертвой железкой на культе, жизнь в чужом доме; жизнь, которую и жизнью-то назвать трудно.

      Так – существование.

      Но тем не менее ничем особенным мое существование в доме Коблана поначалу отмечено не было.

      Мне было все равно. Я равнодушно клал ладонь железной руки на рукоять Единорога, ничего при этом не ощущая, кроме смутного раздражения. Иногда я забывал это делать – и тогда мне вежливо напоминали. Я согласно кивал, вновь неловко пристраивал мертвые пальцы на рукояти меча и шел дальше. Или продолжал стоять. Или сидеть. Или лежать.

      Чаще – лежать.

      Я лежал, и мыслей не было, и чувств тоже почти не было, но что-то все же во мне оставалось, потому что все чаще я думал об оставшемся дома ноже для одного-единственного ритуала.

      О пропуске на ту сторону.

      «Кусунгобу лежит на пороге двери, ведущей в рай».

      Где это я слышал? Или читал?

      Не помню.

      Мне было плохо. Может быть, в раю будет лучше?..

      3

      В тот день я наконец решился. Не с самого утра – уже ближе к вечеру.

      Я нашел Коблана в кузнице, деликатно тронул его за плечо левой рукой и, когда кузнец обернулся, без всякого выражения сказал:

      – Мне пора, Коблан. Я возвращаюсь домой.

      И пошел к выходу.

      Кузнец неожиданно оказался передо мной, загораживая путь. Он был вежлив, но настойчив. И почему-то старался не смотреть мне в глаза.

      Потом я понял – почему. Но потом было поздно.

      А тогда было еще не поздно. Но я этого не знал. Я согласился, что на улице уже в самом деле темно, и дом мой неблизко, и лошади у меня под рукой нет, и…

      Я согласился, что и впрямь могу подождать до утра, проведя еще одну ночь в доме Коблана.

      Это ничего не меняло – я ведь уже РЕШИЛ.

      Спал я спокойно – как человек, сделавший свой выбор.

      С рассветом я встал, кое-как облачился в свою привычную одежду – сидела она не так, как следовало, но это не имело никакого значения, – прицепил к поясу ножны с Единорогом и направился к двери.

      К двери моей комнаты.

      А дверь оказалась заперта.

      Еще не понимая, что происходит, я начал стучать – сначала здоровой рукой, а потом – железным придатком. Долго никто не появлялся. Наконец за дверью послышались неторопливые грузные шаги хозяина дома. Шаги остановились перед дверью, но открывать Коблан явно не торопился.

      – И чего тебе не спится в такую рань? – сонно пробормотал он.

      – Это мое дело. Мне пора домой, – потребовал я. – Открывай!

      Некоторое время Коблан молчал.

      – Не-а, не открою, – сообщил он после долгого раздумья. – А то ты и впрямь домой пойдешь.

      – Вот именно! Открой немедленно! – во мне постепенно начинало закипать раздражение. – Я должен вернуться домой!

      – Ничего ты не должен, – зевая, возразил из-за двери кузнец. – А если и должен – то мне. Во-первых, должен у меня в доме жить – это раз. Во-вторых, за руку твою железную да за работу мою тяжкую – это два будет. Так