Курица в полете. Екатерина Вильмонт

что такое? – встревожилась Элла.

      – Ты в курсaх, что она опять с Люсиком закрутила?

      – Как? – опешила Элла.

      – Очень просто! Он уже от своей молодухи гуляет и, конечно, никого лучше твоей бабки не нашел! У них свидания в ее старом курене! Сношаются старички на всю катушку!

      – Врешь!

      – Да чтоб мне повылазило!

      – А ты почем знаешь?

      – Моя бабка видела, как они туда входили, он-то свой домик продал – его супружница настояла… А жить в городе, видно, не может без бабки твоей…

      – А откуда ты знаешь, что…

      – Что сношаются? Ну так это и ежу понятно!

      Элла припомнила бабушкино поведение сегодня утром, смущенный взгляд, неуверенный лепет… Да, похоже на то… Ей вдруг стало горько и обидно: она молодая, говорят, красивая, и у нее нет парня, Иван Аркадьевич на нее и не глядит, а бабушка старая, седая, с прокуренным голосом и некрасивыми, натруженными руками… сношается! Невозможно себе представить! Чудовищно! Возмутительно даже!

      Она вернулась домой в полном смятении. Как теперь смотреть бабушке в глаза? Как?

      Она долго стояла перед зеркалом. А потом решила, что из этого, по-видимому, неоспоримого факта можно извлечь кое-какую выгоду. Бабушка категорически запрещает ей пользоваться косметикой. Все девчонки в классе уже красят глаза, а иногда и губы. Элла решительно вытряхнула свою копилку – и через час вернулась с тушью в коробочке и тюбиком губной помады. И когда накрасила глаза, показалась себе совершенно преобразившейся и поистине великолепной. Но это еще не все. Под вечер бабушка позвонила и спросила, как дела. Элла была в таком восторге от себя, что весело ответила: «Все в порядке!»

      – Я задержусь, тут у Доры всякие неприятности, я должна…

      – Ладно, ба!

      – Я утречком вернусь, а ты покорми Ванечку, ладно?

      – Без проблем!

      Пусть теперь бабушка попробует ей хоть что-то сказать насчет косметики! В конце концов, за свою свободу надо бороться! Раньше у нее не было козырей на руках, а теперь…

      Тут вернулся Иван Аркадьевич:

      – Элла, а где Евгения Вениаминовна?

      – На Куяльник поехала к подруге, я вас сейчас накормлю!

      – Ах, какая жалость, а я тут коньяку принес, есть повод немножко поторжествовать!

      – Какой повод?

      – Мою повесть приняли в журнал «Нева»!

      – Поздравляю!

      – Я смотрю, ты за меня рада.

      – Еще как!

      – Значит, бабушки сегодня не будет? Тогда давай с тобой немножко выпьем, а?

      – Я не пью!

      – Ну коньяк я предлагать не буду, а винца сухого можно!

      – Давайте, – быстро согласилась Элла.

      Она сноровисто накрыла на стол, достала из холодильника закуски, а потом вдруг сообразила:

      – Иван Аркадьевич, а давайте лучше бабушкиной абрикосовки выпьем, а? Она вкусная!

      – А тебе не влетит?

      – Нет, по такому случаю она бы и сама предложила.

      – Что ж, давай, это и вправду вкуснота невероятная.

      Бабушка