Суровый век. Рассказы о царе Иване Грозном и его времени. Сергей Алексеев

Неземное ступает что-то. Неведанное.

      Поравнялось загадочное с кузнецом. Задело саваном. Чем-то стукнуло по голове. Рухнул Кузьма на землю.

      Переступило чудище через Кузьму, дальше пошло верстой.

      Отлежался Кузьма. Поднялся. Мчал рысаком под родную крышу.

      – Сатана! Сатана! – кричал.

      Разнеслось по Москве, по домам, по площадям, по улицам:

      – Сатана! Сатана явился!

      Отважные оружейные мастера из пушечной слободы решили схватить сатану.

      Поймали. Потянули за белый саван. Слетел саван. Под ним ходули. На ходулях – великий князь.

      Пали ниц перед ним мастера. Лежат. Удалился великий князь. Поднялись мастера. Переглянулись. Перекрестились. Кто-то сказал:

      – Свят, свят.

      А затем все вместе – зло и решительно:

      – Сатана.

      Продолжаются Ивановы увлечения. То пронесётся он с ватагой дружков-приятелей верхом на конях по московским улицам.

      Берегись в такие минуты городской народ. Зазеваешься – под копыта, под конские взмахи ляжешь.

      То ворвётся с той же ватагой на торжище. Миг – и раз-бой на торжище. Полетела с прилавков мясная и огородная снедь. От побитых горшков и посудин – черепки и гора осколков.

      Привыкли московские жители к забавам великокняжеским:

      – Сатана!

      Великий князь говорить будет

      Боярин Афанасий Бутурлин имел острый и злой язык. Не может Бутурлин удержаться, чтобы не сказать о ком-нибудь нехорошего или колючего слова.

      Ещё когда Шуйские были в силе, «разбойники!» – называл всех Шуйских.

      Нелучшие слова говорил и о князе Бельском.

      – И этот – разбойник. Вурдалак! Встретишься с ним на большой дороге – без ножа зарежет.

      Великую княгиню Елену Глинскую, мать Ивана IV, и ту и хитрой лисой, и змеёй называл. Даже про молодого великого князя, случалось, не удержится – недоброе бросит. Правда, не громко, не вслух. А лишь при надёжных, доверенных людях.

      – Послал нам Господь зверёныша.

      А ещё любил боярин Бутурлин при любом разговоре всегда первым выпрыгнуть, по любому поводу своё мнение первым высказать. Другие бояре только ещё прикидывают, что бы сказать, а он тут как тут – готовы слова бутурлинские. Вот и великого князя повадился боярин перебивать.

      Посмотрел на него однажды косо великий князь Иван. Посмотрел второй раз косо. Что-то, видать, в уме отметил.

      Нужно сказать, что боярин Афанасий Бутурлин таким был не один. И другие бояре наперёд великого князя лезли. И у этих свои советы, свои мнения. Едва поспевает молодой князь крутить головой налево, направо. Советы и наветы то одного, то другого боярина слушать.

      В 1545 году великому князю Ивану исполнилось пятнадцать лет. По порядкам того времени это считалось совершеннолетием.

      В Кремле торжественно отмечался день рождения Ивана IV. Зашёл разговор о делах государственных. Не удержался боярин Афанасий Бутурлин, по старой привычке и здесь первым сунулся.

      Грозно посмотрел на