Ягоды страсти, ягоды смерти. Татьяна Гармаш-Роффе

Даше, о ее маленьком гибком теле, неутомимом, жаждущем его любви... Он вспоминал их первую ночь – ночь, в которой все было открытием: ее русые волосы, мерцающие темным золотом при свете ночника, и близорукие бездонные глаза, казавшиеся черными в сумраке, и нежные губы, прикушенные влажными зубками в сладостной муке, и прикосновение сосков-виноградин к его груди, и шелковисто-упругие ягодицы в его ладонях, и...

      Она была прекрасна, как сама природа, – линии ее тела были совершенны. В это определение Влад ни в коем случае не вкладывал киношно-журнальные идеалы, нет, совершенство являлось понятием индивидуальным, ничего общего со стандартом! Оно в гармонии данных конкретных линий, данных конкретных форм, данного конкретного тела и данной конкретной души, в этом теле заключенной! Он ощущал биение жизни в каждой ее клеточке, и это отзывалось в нем биением сердца, ярким и праздничным биением его жизни...

      Он рухнул в нее, как обрушиваются в пропасть, отдавшись на милость воздушных пространств; он нырнул в нее, как ныряют в глубину океана, отдавшись на милость вод. Он сливался с ней так, словно хотел преодолеть границы кожи, их разделяющей, и стать с ней единым целым, одним организмом, общим телом! Чтобы никто не смог их разлучить никогда!

      Ему даже немного неловко стало за это одуряющее желание. И одновременно страшно оттого, что наутро придется разлучаться. Он хотел, чтобы теперь она всегда была рядом, чтобы можно было в любой момент до нее дотронуться и убедиться: она тут. С ним.

      Он едва не предложил ей с утра пораньше выйти за него замуж! Но удержался: нельзя же так нападать на человека с утра пораньше!

      – Даш, мы сегодня увидимся? – спросил он, стараясь, чтобы голос его прозвучал нейтрально.

      – А ты... ты не устал?

      – Отчего мне было устать? – не понял Влад.

      – Ну... Я имею в виду, что, может, после такой бурной ночи... паузу нужно сделать...

      – Тебе? Ты устала?

      – Нет, ты что!

      – И я нет... Так увидимся?

      Даша почему-то бросилась ему на шею. Повисела немного, затем оторвалась, поправила кофточку, приняла важный вид и произнесла:

      – Увидимся, конечно.

      Смешная какая.

      Сладкая.

      Любимая.

* * *

      ...Неужели нет никакого выхода??? Иного, чем смерть?!

      Его мозг в который раз прокручивал ситуацию в поисках лазейки – и не находил ее. Но не может ведь быть, чтобы ему оставалась только смерть! Теперь, особенно теперь, когда все в его жизни складывалось столь солнечно, радостно, чудесно!

      Но, прокрутив ситуацию в очередной раз, мозг подтвердил свой страшный приговор: безнадежна.

* * *

      ...Как он теперь жалел, что не послушался интуиции, которая ему сразу шепнула: человек, подошедший к нему после конкурса и предложивший работу, – человек темный, опасный! Но Влад так торопился найти Дашу, что не только не прислушивался к интуиции, но даже и к словам того типа!

      ...Он позвонил спустя две недели, когда Влад уже вполне освоился на новой работе у Бориса Аркадьевича. Входящий номер был скрыт, и Влад заподозрил неладное.

      Человек, голос которого Влад не узнал, с ходу напомнил